И когда процессия бросилась вперед в галопе, я испугался. Сейчас отстану и заблужусь, даже Танюха про меня не вспомнит. Вон как улыбается, любезничая с троглодитом.
Так и получилось. Мы с обиженной Мелисандрой безнадежно отстали от всадников, разгоряченных соревнованием.
И никто не слышал моих криков и даже отборного русского мата. А что, вы думаете, филологи не ругаются?
Впрочем, я был несправедлив к подруге. Уже вскоре Таня и Лот заметили мое отсутствие и вернулись.
— Не слушается? — сразу понял троглодит. — Вот зараза! Надо бы нам с тобой поменяться лошадьми…
Я с сомнением покосился на огромного тяжеловоза, на котором сидел Лот. Выдержит ли хрупкая и молодая Мелисандра троглодита весом под сто шестьдесят кило…
Конечно, Лот ни в коем случае не был толстым — всего лишь высокий рост, гора мускулов и доспехи.
— Я могу помочь, — вдруг прошептала Таня. — Чувствую в себе синкретизм… Но мне нужна ваша помощь. Слезайте с коней и обнимите меня вдвоем.
— А что дальше делать? — я даже покраснел. — Мне это уже не нравится.
— Помолчать пару минут, — оборвала меня одногруппница.
Я послушался: чего терять? И все же мое сердце билось от странного ощущения слияния с телами Тани и троглодита. Я даже вспотел, хорошо, что мы стояли так всего пару минут.
Одногруппница вдруг изменилась в лице. Я готов поклясться, что зрачки у нее стали вертикальными. А может, так преломился свет в Черном лесу.
Она что-то прошептала на ухо упрямой Мелисандре и со всех сил ударила ее хлыстом. Испуганная лошадь встала на дыбы, но уже через минуту успокоилась.
Татьяна прижалась к дереву. Ее била дрожь.
Лот подал ей свою фляжку и покачал головой:
— Бедная девочка. Тяжело ей синкретизм дается…
— Думаешь, я не сдам экзамены? — Таня вскинула глаза на троглодита. — Сдам, еще получше принцессы и этого олуха с алфавитами.
И что она так разозлилась? Нам бы выбраться из этого странного мира, а она об экзаменах мечтает…
Магия помогла. Из непокорной кобылы Мелисандра превратилась в покладистую и даже робкую. Теперь мне приходилось приказывать ей абсолютно все: даже поесть и уснуть, иначе Мелли так и стояла ночью, таращась вокруг и охраняя мой сон.
Вскоре мы догнали остальных, а к закату добрались до таинственного древнего капища, которое оказалось обычным каменным алтарем.
Я осмотрелся, пытаясь найти следы идолов.
— Каким богам здесь поклонялись?
— Лесному богу и богине, верховным богам сикретизма, — зевая, ответила принцесса. — Сейчас это капище используется лишь для ночлега. Никто не рискнет нападать в святом месте, да и тебе не советую здесь колдовать.
— Еще бы я умел это делать. Так, стихийные всплески в минуту опасности.
Обычно мы с троглодитами засиживались у костра после дневного перехода, травили байки и не спеша ужинали, но в ту ночь все так вымотались после гонки, что почти сразу уснули, расположившись в десяти метрах от алтаря.
Мне же не спалось на пустой желудок. Пришлось пожевать травяные лепешки, но и это не помогло. Тогда я стал считать звезды и вспоминать родителей, однокурсниц и друзей. И впервые за все время в мире синкретизма не смог представить их лица… Может, я приспособился к новым условиям?
Я вдруг понял, что не хочу домой. Пока не хочу.
Уже начал засыпать, когда услышал тихий вздох где-то рядом. Я вздрогнул и дернул ногами, как часто бывает между сном и явью.
Прислушался. Какой-то шорох на алтаре. Неужели, на нас решили напасть, наплевав на святое убежище?
Жаль, что я не хоббит, а рослый парень — бесшумно ходить не приучен. Вечно наступаю на ветки, хлюпаю лесными лужицами или даже попадаю в муравейники.
Впрочем, на этот раз мне удалось подкрасться к кустам рядом с алтарем. Темно… Сейчас бы хоть слабенький фонарик на телефоне, но нет, наши смартфоны уже давно разрядились. Надо было выключить их в целях экономии, но парочка филологов-попаданцев до этого не додумалась.
Опять тихий вздох, больше напоминающий стон. Брр… мурашки по коже. Интересно, в мире синкретизма водятся привидения?
Выглянула луна, осветив алтарь. И я увидел голую женщину, распростертую на нем. Это какой-то обряд? Я рассмотрел полную грудь, руки вытянутые вверх, как будто скованные наручниками, и бесстыдно раздвинутые ноги.
На алтаре, будто беспомощная жертва, лежала моя подруга и одногруппница, отличница и староста, главная недотрога курса Татьяна.
А потом из кустов вышел голый троглодит. Огромный и мускулистый. С огромным… Бедная Таня! Я едва подавил порыв броситься ей на выручку. Зеленый ублюдок! Как он посмел!