— «Кье»!
Я хочу обрести силу, чтобы размазать по стене этого чертового троглодита. Я ненавижу себя за то, что учил алфавиты вместо того, чтобы ходить на тхэквондо.
Троглодит отходит еще на полшага, рассматривая грудь девушки. Он уже не торопится и растягивает удовольствие.
Таня распрямляет спину и даже кажется немного выше. И все же, какая она маленькая, особенно в сравнении с двухметровым монстром.
— «Кье»! — голос Татьяны крепнет. — Не подходи ко мне!
Ну, где же сила? Я же попаданец, по законам жанра я должен угрохать этого урода одной левой.
Сила в буквах. Сила в словах. Сила в синкретизме.
Между Татьяной и троглодитом вырастает деревянная стена.
Слишком мало для защиты… Мне страшно. Наверное, впервые с момента попадания в этот мир.
Троглодит бухается на колени, затем заваливается на бок.
Я подхожу к нему и трясу за мощное плечо:
— Эй, чувак, ты потерял сознание?
Татьяна стоит за деревянной стеной, не шевелясь.
Я поглаживаю крестик: если Бог есть, то это Лесной бог, защитник девичьей чести.
Троглодит не реагирует на мои действия, и я обливаю его кувшином холодной воды.
Он очнулся, но вставать не торопится, только стонет и хнычет:
— Синкретисты, синкретисты… Умоляю, не говорите принцессе. Умоляю.
Таня не шевелится. Видимо, еще не отошла от шока, хотя ясно, что в таком состоянии насильник не обидит и сопливого троглодёнка.
Я мечусь то к поверженному чудовищу, то к остолбеневшей одногруппнице. И решаю сначала все же помочь подруге.
Кое-как натягиваю на девушку свою толстовку. Ее порванная футболка теперь годится только для мытья полов в замке. Надо будет попросить кастеляншу выдать нам хоть какую-то одежду. Затем беру Таню под локоть и тащу в спальню:
— Милая, хватит изображать «стояние Зои». Тебе надо лечь. А с зеленым придурком я сейчас разберусь.
Девушка упирается. Какая она тяжелая, хоть и маленькая. Видимо, сиськи весят под два килограмма каждая.
Наконец, я довожу одногруппницу до ее покоев и укладываю в постель. Она выглядит такой несчастной и беззащитной. Это уже не та гордая отличница, которая посылала всех студентов, никого не подпуская к своему телу.
Я пытаюсь застегнуть толстовку на ее груди. Не сходится, зато в плечах кофта болтается. Ничего, ей в моих шмотках не на бал идти, а пережить одну ночь. Всего одну тяжелую ночь.
Укрываю одеялом, подтыкая со всех сторон, как делала мама в детстве. Только целовать ее не буду, не хватало нам здесь еще одной деревянной стены. За такие изменения архитектуры замка Ульрика нас по головке не погладит.
— Спи, ты в этом гнездышке в полной безопасности, — говорю я Тане, обращаясь с ней, как с ребенком.
Филологов учат куче бесполезных вещей: древним языкам, на которых никто не говорит. Философии, о которой все забыли. Картине мира, которая давно устарела.
Но никто не учит словам для девушки, которую едва не изнасиловала инопланетная чешуйчатая тварь.
Я тихо закрываю за собой дверь, попутно отмечая, что девушке выделили куда более приличную комнату, чем мне. А я-то думал, что смог покорить сердце Ульрики. Размечтался…
Троглодит на том же месте. Он в сознании: плачет и бьется в судорогах.
Я легонько его пинаю, вымещая остатки страха и злости. А так не привык никого бить, даже насильников. Пацифист по призванию. Гуманитарий по прихоти судьбы.
Нет у родителей денег на топовые вузы и востребованные специальности.
— Как тебя зовут? — я делаю попытку поднять троглодита, но безуспешно. Сил так и не прибавилось.
— Лот, Ваше Синкретство.
— Ваше Сиятельство, — поправляю этого невежу.
— Вы же господин синкретист, поэтому Синкретство, — настаивает троглодит. — Простите, умоляю, только не говорите принцессе. Я год в должности телохранителя, на женщин времени нет, а в отгулы не отпускают. Ульрика чего-то боится. Слухи ходят по королевству о разных…
Я рявкаю:
— То, что женщин не видишь — это не оправдание! Всегда есть возможности для… хм… самостоятельной работы. Я же как-то справляюсь, хотя мне в сто раз тяжелее, чем тебе. Учиться в окружении ста красавиц, которые тебя не замечают — вот это испытание для нервов. А у тебя тут и соблазнов нет. Одни зеленоватые толстухи в париках. Одна принцесса — вроде ничего, после двух кальянов потянет.
— Господин синкретист, умоляю, не рассказывайте Ульрике, — повторил Лот. — Я не знал, что вы — гости из другого мира. Думал, очередное отребье, которое пригрела наша добродушная принцесса. Я отплачу… Отдам половину денег, скопленных за год на службе. Или же защиту.