Сегодня же первое июня! Каникулы! А я... - молодец! Устроила комедию с опозданием!
Ну вот! Как я могла забыть?
Интересно, почему у меня ещё голова на плечах, если я всё-всё на свете забываю?! Это был риторический вопрос, да и к тому же разговаривать с собой это признаки... Ну в общем, не важно. Все и так знают, что это означает.
Спать мне сегодня, вряд ли снова удаться, я же проснулась, а у меня есть ужасное свойство - после чувства паники я не могу уснуть! Спустив ноги на пол, я удивлённо взирала на него слипающимися всё ещё глазами и где же, спрашивается, мой правый тапок? А ещё так жарко и душно...
Рассмотрев внимательно фотографии над моим столом собранные по личному вкусу и значению и зевнув, я перевела взгляд на любимый диван у стены, который плавно переходил в шкаф-купе. После я стрельнула взглядом на окно с лёгкими, будто шёлк, шторами - хорошо, что оно осталось открытым; мне всё-таки удалось найти мой тапок, и радости моей не было предела!
Как же он оказался на тумбе около кровати?Этот вопрос тоже останется без ответа, как и тот "когда же, чёрт возьми, я приберусь у себя в комнате?" Да, определенно останется без ответа.
Итак, вот и лето началось...
Отлично, других слов просто не придумать! Это ужасное утро первого июня!
Я вышла в коридор и со вздохом посмотрела на арочный проём с тремя дверьми: комната моей сестры, комната родителей и кухня. Но мне надо было не туда, и я прошла мимо арки к двум дверям напротив одной - металлической. (Входная дверь в квартиру номер 125 на 6 этаже!) В этом длинном коридорчике, где я остановилась, висело зеркало, и были две тумбы с любимыми комнатными растениями моей мамы, а ещё одна скамья с вешалками рядом с входной дверью.
Конечно, я подошла к зеркалу проверить, всё ли со мной в порядке. Машинально включила свет и ахнула от испуга. Моё лицо, обычно с лёгким румянцем, небольшое, но с широко распахнутыми, золотыми карими глазами и всегда цвета лепестков розы губами, сегодня было бледным, словно простыня...
Под глазами пролегли ужасные багровые синяки, и пальцы не могли этого исправить, сколько бы я не пыталась их тереть... Светлого, оттенка кофе, родимое пятно от середины правого века к виску стало бросаться в глаза, выделяясь на побледневшем лице. Твою ж, дивизию - с чего бы ему светиться? Или это так свет падает? Волосы, некогда светло-русые с отливом золота были похожи на солому, а губы вовсе потеряли цвет! Зашибись в квадрате!
Вот ещё отличный повод маме начать волноваться за меня, а Кире продолжать смеяться за мои промахи... Нет, такими темпами они точно передумают и заберут меня с собой!
В душ! И срочно!
Я вроде бы уже приняла об этом решение? Или нет?! Времени оставалось немного, потому что из комнаты родителей кто-то выходил, и я шмыгнула в ванную, где надеялась найти укрытие.
Прозвучала недовольная бубня из уст папы, он явно мечтал пойти в ванную, но ограничился туалетом. Или может, он спрашивал, кто тут?! Эх, паранойя прогрессирует!
Не думая ни о чём, я быстро стянула с себя сорочку и залезла в душ под горячие струи.
Вода всегда была источником расслабленности и мыслительной деятельности, и как подобает большинству "мыслителей", я проторчала в душе минут сорок, отец даже успел уйти на работу, а после минут десять помылась и пять: посушила волосы.
Заколов волосы крабиком, я быстренько умотала оттуда из-за клубов дыма, окутавших пространство ванной комнаты, вздыхая от облегчения.
Будто гору с плеч смыла вода вместе со всеми неприятными впечатлениями, которые оставили после себя ночной кошмар и отражение в зеркале!
В коридоре оказалось прохладнее, по сравнению с тем, как было час назад; пришлось растирать плечи руками, так как в одной сорочке было холодно. И вот, сама того не замечая, я направилась в тот небольшой коридорчик за аркой с тремя дверьми и остановилась перед первой.
Это была комната моей сестры. Такая светлая и смешная дверь.
Я открыла дверь и с наигранной счастливой улыбкой заскочила внутрь с воплями "э-ге-ге-гей!" и упала буквально рядом с сестрой, закидывая её любимыми игрушкам, с которыми она уснула, не успев их убрать вчера вечером к остальным, в пакет, где они будут пожизненно пылиться. Растёт девочка, растёт!
Кира была моим Инем, а я - её Яном, настолько я была светла, настолько же сестра была контрастна: оливковая кожа, тёмные волосы, синие глаза - вся в папу...
Сколько себя помню, сестру свою называла - Гигантер, а она меня в ответ - Коротышкой.
Пробурчав что-то не членораздельное, Кира обернулась на мой голос и стала сверлить убийственным взглядом. Но мы-то обе знали, что сейчас будет её "привет"! Или подушкой по голове, или ещё что-то. Она у нас оригиналка та ещё!
Бах!
Подушка неожиданно ударила мне в правый бок, чем сильно меня напугало, (я-то ожидала голову!) а рядом уже сидит сестра и смеётся, наблюдая за моей реакцией на её выходку. Не думая и доли секунды, я взяла подушку, Кира уже пригнулась, пряча голову, я взбила перья этой подушки и легла на неё удобнее, расправившись в полный рост на кровати сестры.
-- И тебе доброе утро, хамка! - огрызнулась я, вешая крабик на спинку её кровати.
-- Ага, и тебе привет, инвалид, - усмехнулась Кира, прижавшись спиной к изголовью кровати.
-- Ой, смотрите, какие мы любезные... - саркастически произнесла я.
-- Какая есть, обратно не залезть! - пародируя меня, парировала Кира.
-- Эх, жаль, могли бы сэкономить... - со всем видом разочарования произнесла я.
-- Ой-ой, ну не надо драм! - Хитро прищурилась она.
-- Ну и дура, - не вытерпев, сказанула я, показывая прямо как пятилетка, язык.
Мы обе рассмеялись и поздоровались нашим "тайным" рукопожатием - подзатыльниками, вернее она получила его.
Встав с её постели, я сразу стала заумничать:
-- Если ты собираешься, конечно, сегодня всюду успеть, то сейчас самое время одеваться, умываться и дуть в магазин за подарком папе, а потом свободна, как сопля в полёте, собираться в поезд до конца!
Кира, прищурившись, встала, толкнула меня в бок и выдворила из комнаты, закрыв перед моим носом дверь. Я минуту хлопала глазами.
И так почти каждый раз, когда я строю из себя старшую сестру, а не её сверстницу! Она ведёт себя так, будто это она старшая, не я! Это меня убивает, в том плане, каком это вообще может убивать!
По росту мы хоть может быть и одинаковы, но это ещё ничего не значит!
На кухне, как обычно бывает, я остановилась у фотографии слева от меня на стене и встала столбом. Это... как вода в лицо для остывания...
Я всегда смотрю на эту фотографию, когда мне хуже всего, ведь там изображена вся моя огромная семья.
Все мы: бабушка и дедушка, родители мамы; бабушка была всегда улыбчивой, и от этого у глаз её появлялись морщинки, но это лишь красило её лицо. В некоторых моментах, чаще на фотографиях, я была похожа на неё - пример: улыбка и взгляд. Дедушка всегда её звал Настенькой, а она его - Мишенькой. Деда был высоким мужчиной, с небольшим животом и мудрыми, много повидавшими глазами. Во многом для меня он был волшебником, как и для моей сестры.
Мама и папа; первая была шикарной, не высокой женщиной с мягкими, всегда ласковыми поддерживающими руками во всех начинаниях, золотисто-зелёными глазами и карамельными локонами чуть длиннее плеч, с изумительным нюхом на красивые платья. Глава нашей семьи имел спортивное, подтянутое тело, а всё из-за умелых, чудо рук, которые творили чудеса по дому и езды на велосипеде в молодости. Как я и говорила, Кира чем-то на него похожа: например, цвет глаз и волос, профиль носа и может быть чертами лица: они всегда одинаково улыбаются, показывая свои ровные зубы. Зовут маму и папу: Алексей и Карина Гордеевы.
Там же, на фото были я и Кира, лет восьми, а она шести соответственно, оставалось немного до её дня рождения просто. Я ещё не с такими огромными глазами, как всегда подмечаю я, а сестра ещё с пухленькими щёчками, словно у хомячка.