— Ещё раз, Грейнджер…
— Что ещё раз?..
— Повтори то, что ты уже делала. Коснись моих волос.
Малфою плевать на то, что она, наверняка, считает его сумасшедшим.
А ты? Ты себя сумасшедшим не считаешь? Пора бы уже, аристократ хренов.
«Заткнись!» — мысленно прорычал Малфой внутреннему голосу, который никак не хотел униматься.
Ему нужно было. Ещё раз. Один раз. Убедиться в том, что не показалось. Что ему понравилось, как она это делает, как у неё это получается. Откуда это грёбанное электричество, пульсирующее в подушечках чувственных пальцев и так сильно откликающееся в нём самом.
— Так?
Ведёт нежно, пропуская сквозь пальцы платиновые пряди. Перебирает не спеша и наслаждаясь самим процессом. Это видно по её взгляду, который она не отводит, пытаясь считывать с лица его реакцию. Он наклоняет голову немного вбок, поддаваясь навстречу ладони, вновь ощущая это.
— … нравится?
Смело. Очень смело, Грейнджер. Даже удивительно, как быстро ты нашла в себе силы, чтобы говорить со мной. Только, не надейся, что этот вопрос найдёт ответ. По крайней мере, не вслух. Читай по эмоциям. Читай по моим губам. Слышишь, Грейнджер?
Губы. Снова губы, которые он целует медленно, дразня, раззадоривая. Не оставляя ей возможности быть скованной, заставляя задыхаться от малейшего прикосновения дыхания, губ, скользнувшего по ним языка… Прижимает хрупкую фигуру к себе, жадно вбирая в себя кислород, вкус мандаринов, аромат кожи и тонкий шлейф ненавязчивых духов.
Г р е й н д ж е р. Р-р-р.
Это мысленное рычание само собой вырывается из груди, заставляя притянуть её к себе настолько, насколько это возможно в принципе. Она не сопротивляется. Наоборот. Нежная ладонь выскальзывает из волос, обнимая за затылок, а вторая касается его поясницы, осторожно ведя вдоль неё и замирая.
— Малфой…
Кислород. Им обоим нужен кислород. Рваное дыхание и жалкие обрывки поступающего воздуха не заменяют полноценный вдох. Но пока спазм не сковывает лёгкие, можно продолжать целоваться. Горячо, растягивая удовольствие и получая непередаваемое удовлетворение от льнущих и покорных губ. От шумных выдохов и вдохов, всё более опьяняющих и отдающихся пульсацией внизу живота. Таких сладостных позывов, заставляющих засомневаться в собственных словах: «Я тебя не трону. По крайней мере, не сегодня. Не сейчас. А дальше как пойдёт…»
Как пойдёт, Грейнджер… Я знаю, как оно пойдёт, если ты не прекратишь так вжиматься в меня своими бёдрами.
Она отстраняется с тяжёлым выдохом, поспешно отводя взгляд и, кажется, не зная, куда себя деть. Где спрятаться, каким образом исчезнуть, чтобы только прекратить ощущать его сбитое дыхание над своим ухом и не чувствовать этого пристального взгляда, прикованного к ней, проникающего гораздо глубже чем в душу. В голову. В сердце. Под кожу. Он словно в ней — в каждом атоме и молекуле. И этот взгляд точно знает, что творится сейчас у неё внутри и как ей это нравится.
— Малфой?..
Гермиона нервно сминает ткань его мантии, утыкаясь лицом в крепкую грудь. Судя по всему, её не покидает ощущение грядущей подставы. Хотя Драко сейчас даже думать об этом лень. Он не обязан ни перед кем отчитываться за свои порывы.
— М-м-м?
Разговаривать тоже совсем не хочется. Он уткнулся носом в её макушку, прижимаясь губами к каштановым волосам с каким-то необыкновенно будоражащим ароматом.
Мерлин, он обнимает Грейнджер. И упивается запахом её волос. Куда катится волшебный мир?..
Узкие ладони осторожно добираются до его лопаток и там останавливаются. Через мантию и рубашку сочится пульсирующий жар, затуманивающий мозг. Они точно на уроке готовили Животворящий эликсир? Может, что-то пошло не так и они, совершенно случайно, опоили друг друга Амортенцией? Другого объяснения просто не может быть.
Не может ли?..
— Ты что-то хотела сказать, Грейнджер? Говори, — лениво поинтересовался, накручивая шоколадную прядь на палец.
— Обещай, что никому не расскажешь об этом. Ну, о случившемся… Здесь. Если Гарри и Рон узнают, то…
— Ради всего святого, Грейнджер, заткнись. Помолчи хоть минуту и отключи свою безостановочную мыслительную деятельность, — недовольно скривился, выпуская из пальцев каштановый локон. — Иногда это бывает полезно.
Кажется, она хотела возмутиться, но он скользнул пальцами к её шее, прежде чем она успела открыть рот. Его злил тот факт, что даже в этот момент, она думает о своих дружках. Какого чёрта она так зависима от их мнения? Подушечки пальцев провели по гладкой коже, находя в этом некоторого рода успокоение. Сейчас она с ним — с Драко и, в ближайшую пару часов, их никто не побеспокоит.
— Я не скажу, — медленно произнёс, кое о чём размышляя. — С одним условием, — сдавил хрупкое плечо, слегка отстраняя её от себя. Карие глаза взглянули на него с обеспокоенностью, которая, впрочем, оттенялась толикой интереса. — Завтра у нас последним уроком сдвоенные заклинания, — выразительно посмотрел на неё, стараясь подтолкнуть к догадке. Глядя в настороженное лицо, приподнял уголок губ в эротичной ухмылке. — Я хочу, — подался ближе, — чтобы нас снова наказали. Тебя и меня. Поняла, Грейнджер?
Девичьи руки сомкнулись в «замок» на пояснице. Она закусила нижнюю губу, чтобы скрыть рвущуюся наружу эмоцию.
— Поняла. Это всё?
— Почти.
Изящная бровь вздёрнулась в немом вопросе.
— Постарайся сделать так, чтобы наши факультеты не потеряли баллы. Только наказание. Одно на двоих, — он знал, что эта фраза пройдёт по её телу мурашками и судорожным вдохом.
— А если…
— Хороший вопрос, — усмехнулся, прижимаясь губами к её уху и слегка прикусывая мочку. — Не хотелось бы обнулить счета наших факультетов к концу года, не находишь? — шёпот соблазнительной волной разрезал звенящую тишину. Он ещё немного потянул время, прежде чем продолжить. — Если Слизерин вновь лишится драгоценных очков, я накажу тебя, Грейнджер. И совсем иначе, чем ты могла бы предположить.
Малфой на дух не переносил красный цвет, но сейчас он, украшавший её щёки, показался очень даже привлекательным в плохо освещённом уголке подземелья. Чуть темнее были губы — алые и заметно зацелованные. Он приблизился к ним с плотоядной улыбкой, но не коснулся, остановившись в самый последний момент, когда губы Грейнджер уже приоткрылись ему навстречу.
— Договорились?
— Договорились, — хрипло произнесла, втягивая в себя жар его дыхания, а потом и губы, прильнувшие так, словно скрепляли озвученный уговор поцелуем.
И уже тогда оба знали, что отбывать наказания будет необычайно приятно, а договорённость, закреплённая поцелуем, не ограничится лишь одним последующим днём, растянувшись на бесконечно долгое количество времени…