– Ты прекрасна! – произнес он.
– Гил, ты не должен сюда приходить! – воскликнула Фэнси. – Чанс разозлится, если увидит тебя здесь.
– Ну и пусть. Он всегда злится из-за чего-нибудь. А кроме того, в поселке все говорят, что ты не его женщина, и поэтому к тебе могут приходить в гости мужчины.
– Я не его женщина, но я нахожусь в полной зависимости от него из-за моего племянника. Если он увидит тебя здесь… я тут стою перед тобой в халате… Он объявит всем, что я падшая женщина, и что я не должна заниматься воспитанием Тода.
– Если он имеет над тобой такую власть, значит, в некотором смысле, ты – его женщина.
Фэнси отрицательно покачала головой.
– Возможно, со стороны это так и кажется, но пока я живу под его крышей, я должна следовать его правилам. Мне очень дорог мой племянник, поэтому я вынуждена пока мириться с таким положением вещей.
– Ты, вероятно, не принадлежишь Доусену, – сказал Гил, – но всем в поселке известно, что он очень этого хочет. Когда наши мужчины собираются вместе, они только об этом и говорят. Смеются, что до твоего приезда он мог иметь здесь любую женщину.
– Возможно, поэтому он и хочет меня! Он относится к тому типу мужчин, которые всегда стремятся к недостижимому.
– Нет, не совсем так. – Гил коснулся пальцем ее щеки. – Он хочет тебя независимо ни от чего.
Все неженатые мужчины в поселке и половина женатых хотели бы назвать тебя своей женщиной.
– Включая тебя, Хэмптон. – Чанс незаметно подошел к крыльцу.
Сердце Фэнси учащенно забилось. Прошло несколько напряженных мгновений, прежде чем Гил обернулся и спокойно ответил:
– Может быть. Но тебя это совершенно не касается.
– Меня это очень даже коснется, если мой племянник будет вынужден таскаться по всему северо-западу из одного поселка в другой.
Хэмптон проигнорировал оскорбительное замечание Чанса и, улыбнувшись, протянул Фэнси тарелку, покрытую салфеткой, которую все это время держал в руках, и которую, разволновавшись, девушка даже сразу не заметила.
– Большая Мирта попросила отнести тебе пирог, который она испекла специально для тебя.
– Как приятно! – Фэнси взяла у него тарелку. – Поблагодари ее за меня, хорошо?
– Конечно, обязательно. – Гил улыбнулся ей, приветственно подняв руку, а затем прошел мимо Чанса, с нарочитым презрением засунув руки в карманы и насвистывая веселую мелодию.
Взбешенный Доусен пробормотал ругательство и, закрывая за непрошеным гостем, хлопнул дверью.
– Ты всегда открываешь дверь посторонним в халате, под которым ничего нет?
– Я думала, это Зеб. Он уже приходил за сахаром и обещал вернуться.
– Хотелось бы мне поверить этому! – сказал Чанс, подозрительно оглядывая ее. Взгляд его задержался на груди – сквозь тонкую ткань халата проступали бугорки сосков.
– Мне совершенно безразлично, веришь ты этому или нет. – Фэнси круто повернулась и направилась в спальню. – Мне нужно одеться.
В глубине души он понимал, что она говорит правду. Фэнси всегда была открытой и честной. Иногда слишком уж честной, до боли правдивой.
– Фэнси, – окликнул он, идя за ней. – Я не должен был говорить этого. Я знаю, что ты не лжешь. – Он заступил ей дорогу и взял за руку. – Неужели мы не можем прекратить наши ссоры и жить мало-мальски мирно?
Если бы он действительно так думал! Девушка грустно взглянула на него из-под полуопущенных ресниц. Она тоже устала от того, что у него постоянно менялось настроение, и что ей приходилось следить за каждым своим словом, опасаясь очередной ссоры.
Легкая улыбка тронула ее губы.
– Ты думаешь, это возможно? – спросила она. – Мы ведем себя, как два враждебных бульдога.
– Я думаю, это возможно, Фэнси. – Чанс взял ее за вторую руку и привлек к себе.
Она ощутила жар его ладоней на своих руках, и сердце ее учащенно забилось. Фэнси взглянула ему в лицо и вздрогнула, уловив еле сдерживаемое желание, светившееся в его глазах. И внезапно ей захотелось, чтобы он поцеловал ее. Легкое облачко нежности озарило ее лицо. Она ждала. И уже не сопротивлялась, когда Чанс с тихим стоном обнял ее за талию и крепко прижал к себе. Его губы прильнули к ее губам.
Фэнси не сопротивлялась, когда Чанс подхватил ее на руки и, не прерывая поцелуя, понес в спальню. Поставив ее на пол, он развязал пояс халата и освободил ее плечи. Шелковая ткань с тихим шорохом упала к их ногам.
Он тихо засмеялся, когда она инстинктивно прикрыла грудь руками, и осторожно убрал ее руки. И его буквально ослепила красота точеного тела. Горло перехватило, язык одеревенел.
Его горячий страстный взгляд загипнотизировал Фэнси, и она продолжала беспомощно стоять перед ним, позволяя ему наслаждаться видом своего молодого стройного тела. И когда он вдруг припал к ее груди, она не сопротивлялась, не оттолкнула его, а лишь тихо застонала. Вздрагивая под его поцелуями, она забыла про все на свете, слабея от нараставшего в ней желания.
Когда Чанс наконец поднял голову и вопросительно взглянул ей в лицо, в широко распахнутых синих глазах Фэнси читалось молчаливое согласие. Он подхватил ее на руки и, положив на постель, опустился рядом.
Тихие стоны слетали с ее губ, когда он снова стал покрывать поцелуями ее грудь. Затем его губы опустились ниже, как бы вкушая каждый дюйм ее тела. У нее замерло дыхание, когда его губы достигли ее бедер.