— Да, — согласился Джерард с широкой улыбкой. — Но как лорд своих владений, я знаю, как тяжело покинуть их даже на день. Как долго ты сможешь пробыть здесь?
— До тех пор, пока это будет необходимо.
Джерард, казалось, расслабился.
— Хорошо. Очень хорошо.
Что-то в его голосе насторожило Дрогана.
— Что-то неладно?
— Не совсем, — заверил его Джерард. — Просто теперь, когда у нас появилась маленькая Джоселин, я очень беспокоюсь. Боюсь, что не смогу защитить ее.
Дроган выдохнул, даже не осознавая, что задержал дыхание. Его постоянная спутница — темнота, угрожающая утопить его в своей глубине, зашевелилась и взревела. Потребовалась каждая унция контроля Дрогана, чтобы проигнорировать ее.
— Уверен, что все отцы чувствуют то же, что и ты.
— Мое самое большое желание, чтобы ты как можно скорее познал это чувство.
Он рассмеялся вместе с Джерардом, но внутри Дроган знал, что этому не бывать никогда. Слишком много всего было сделано, слишком много воспоминаний преследовали его, особенно одно…
— Темные у тебя мысли.
Мягкий, мелодичный голос потряс его до глубины души. Он повернул голову, чтобы увидеть эту неуловимую красавицу, скользящую мимо него. Он мог бы поклясться, что девушка с ним разговаривала, но на него она даже не смотрела.
Дроган проследил за ней с взглядом.
— Кто это?
— Кто? — переспросил Джерард.
Перед тем как Дроган смог объяснить, Марис подала им знак. Он последовал за Джерардом к его жене и маленькой дочери, хотя его взгляд задержался на том месте, где минуту назад стояла леди.
— Дроган, я так рада, что ты приехал, — произнесла Марис, беря его за руку в знак приветствия.
Он посмотрел на жену своего друга с улыбкой. Марис не обладала изысканной красотой, но ее светло-каштановых волос, серых глаз, и лица в форме сердечка хватило, чтобы вскружить Джерарду голову.
— Я не пропустил бы это, даже ради короля.
Марис ярко улыбнулась ему и повела к люльке.
— Это потрясающе. В твоих руках талант, Дроган из Вольфглинна. Жаль, что он используется для владения мечом.
— Не отчитывайте меня, миледи. Человек должен делать то, что может, чтобы вы жить в эти нелегкие времена.
Ее светлые глаза затуманились.
— Не напоминай мне.
Дрогану стало неловко, что он поднял столь ужасную тему, даже не подумав. Неужели он был таким неотесанным, как всегда говорила его мать? Неужели рыцарство так повлияло на него?
В большом зале раздался громкий и чистый звон. Потребовался только один бой часов, чтобы успокоить толпу. Стоя рядом с Марис, Дрогану удалось просканировать взглядом толпу. Она была здесь. Он знал это.
— Ты кого-то ищешь? Леди Пенелопу? — спросила Марис.
— Боже, нет, — ответил Дроган. — Я оставил ее с кучкой других девушек, где надеюсь, она и останется.
— Было любезно с твоей стороны привезти ее.
Дроган пожал плечами.
— Я знаю, каково это сидеть взаперти там, где нет желания находится.
— Как скоро за ней вернется ее отец?
— Не уверен, что он вернется.
— Ох.
Дроган услышал печаль в голосе Марис. Она прекрасно понимала чувства Пенелопы, так как оказалась точно в такой же ситуации.
Он слушал, как Джерард говорил о верности своих людей и о благословении, потому что Бог подарил ему Марис и Джоселин. Не было никаких упоминаний об аде, через который они прошли или о грехах, запятнавших их души. Дроган сомневался, что даже Марис знала все. Некоторые вещи лучше оставить в секрете.
— И нам повезло, — говорил Джерард, — что в пределах наших границ живет тот, кто прибавит благословение моей дочери.
Дроган взглянул на Джерарда, не понимая, что тот имеет в виду. Он знал, что Джерард религиозен, но разве не священник или монахини должны благословлять?
Дроган услышал возгласы благоговения, повернулся, и увидел свою неуловимую красавицу, приближающуюся к нему. Ее шаги были неспешными и грациозными, будто она плыла по воздуху.
Было в ней что-то эфемерное, от чего ему хотелось протянуть руку и прикоснуться к ней.
Первое, на что он обратил свое внимание — ее волосы. Ее голова была без украшений, а волосы черные, как ночь ниспадали до талии мягкими волнами. Но когда она встретилась с ним взглядом, он увидел ее глаза…
Темно-синего цвета, большие, выразительные, они преобладали на ее лице. Высокие скулы и пухлые розовые губы растянулись в полуулыбке, как будто она знала что- то, что неведомо другим и это, только прибавляло ей чувственного очарования.
Он смог еще немного полюбоваться ею, когда она взошла на помост и, пройдя мимо него, заглянула в люльку. Ноги двигались, как будто сами по себе, приближая его к ней.