— Ты продолжаешь смотреть на меня, как будто ожидаешь, что я упаду с лошади.
Дроган старался сдержать улыбку.
— Ты отличная наездница.
— Тогда почему ты так смотришь?
Он отвел взгляд от ее напряженных глаз и уставился между ушей своей лошади. Без сомнений он не собирался признавать, что любит смотреть на ее красоту. Он мог себе представить какова будет ее реакция.
— Дроган?
Он закрыл глаза и вздохнул. Ему нужно было подумать.
— Моя кобыла моложе твоей. Я только хотел убедится, что твоей не нужен отдых.
— Ох.
Было ли это разочарование в ее голосе? Не может быть. Несмотря на то, что они больше не говорили о том, что она подарила ему свою девственность, он подозревал, что она просто позволила своей осторожности ослабнуть накануне, и сомневался, что это случится снова.
Все из-за проклятия.
Проклятия, смысл которого он до сих пор не понял. Очевидно, что что-то, связанное с мужчиной и женщиной, но что именно?
— Расскажи мне о проклятии.
Он ожидал, что она откажется, но она убрала волосы с лица.
— Я не уверена, хотела ли мать проклясть только одну девушку или же всю женскую линию рода. Проклятие гласило, что мужчина оставит женщину после рождения ребенка. В итоге, рано или поздно, именно это и происходит с каждой из нас, кто осмелится отдать свое сердце мужчине.
— Всех?
Она кивнула, продолжая смотреть прямо перед собой.
— Вот почему наш род вымирает. Большинство женщин предпочитают жить в одиночестве, чем терпеть невыразимую муку от потери любимого мужчины.
— Это то, что случилось с твоим отцом?
— Да. Он оставил маму через пять дней после моего рождения. Я никогда не видела его и не имею ни малейшего желания видеть его сейчас.
Дроган не знал, что сказать. Он представлял себе всё, что угодно, но только не это.
— Я сожалею, Серена.
— Не стоит.
— У вас и так достаточно трудная жизнь, но с проклятием, тянущимся сквозь века, должно быть, стала еще тяжелее.
— Мы справляемся.
Некоторое время они ехали в тишине, а его ум пытался понять концепцию проклятия.
— Был ли случай, когда у кого-нибудь получилось снять проклятие?
— Нет. Оно будет продолжаться до тех пор, пока не останется никого из нас.
— Ну, ты же сама сказала, что не видела никого из вашего рода кроме Адрианны. Что если одной из них удалось преодолеть проклятие?
Она взглянула на него, как будто он был придворным шутом.
— Если бы такое произошло, то слухи об этом распространились бы очень быстро.
— Ну а вдруг? — настаивал он.
— Я не могу исключить этого. Хотя на протяжении многих веков, такого не случалось.
— Это лишь то, что известно тебе, — добавил он.
Она громко вздохнула.
— Я поняла твою точку зрения, Дроган. Все возможно, но я верю тому, что вижу, а мои глаза говорят мне, что мой род вымирает.
Он не стал говорить ей, что они могут просто скрываться.
— Просто представь, — сказал он, улыбнувшись ей.
— Хорошо, — неохотно согласилась она.
— Что, если существует способ разорвать проклятие?
Она пожала плечами.
— Если одна из нас когда-нибудь снимет проклятие, то это повлияет только на неё, а остальные bana-bhuidseach будут все так же прокляты.
Это то, о чем он подумал, но хотел, чтобы она это сказала вслух. Мужчина не мог понять собственную потребность заставить ее мыслить в том же русле, что и он, просто знал, что это очень важно.
Но не будет давить на нее. Нужно дать время, чтобы то, что произошло между ними, уложилось в ее голове.
Неотвязное ощущение, что за ними наблюдают, снова нахлынуло на него. Он осмотрелся вокруг, но не заметил ничего, что могло бы его насторожить. Кто-то там был, хотя растущая темнота могла скрывать множество ужасов. Мрачное предчувствие засосало под ложечкой, поэтому он обхватил рукоять меча, чтобы подавить это чувство.
Что-то подсказало ему снова оглянуться через плечо и, когда он сделал это, то мог бы поклясться, что заметил кого-то. Он схватил поводья и повернул лошадь.
— В чем дело? — прошептала Серена.
По крайней мере, у нее хватило здравого смысла спросить шепотом, подумал Дроган. Он поднял руку, как бы говоря ей, подождать, всматриваясь в густой лес. Прошло несколько минут, но единственным движением было шевеление хвостов лошадей.
Дроган выругался, разворачивая лошадь обратно. Серена ждала, когда он расскажет ей, что побудило его развернуться.
— Кажется, мне начали мерещиться всякие вещи.
Она ободряюще улыбнулась ему.
— У меня такое же чувство, с тех пор, как мы покинули Хоторн.