— Зап (это поваренок) опять ничего не делаешь? — обратился я нему в шутливом тоне.
— Нет, милорд я осваиваю эти плини, — он попытался максимально правильно выговорить слово блины. — У меня уже почти хорошо получается, — с гордостью произнес он.
— Молодец! — вот и попробуем твою стряпню.
Я решил сделать ставку на фаст наш мать его фуд. Все придумано до меня «лучшее враг хорошего». Народ здесь не избалован хорошей кухней, в общем, кто хочет хорошо питаться имеет повара. Остальные жрут что придется. Вот на это-то я и сделал ставку. У нас банка консервов «Томаты в собственном соку» — наглядный пример законов капиталистического общества. Для того, чтобы немногочисленные томаты могли плавать, сок выдавливают из менее удачливых собратьев. Сегодня или завтра привезут мангал и шампуры. И эту штуку для изготовления шавермы. Вышел в зал, а народу-то довольно прилично. Вот что значит хорошая кухня. Сел за стол к троллям.
— Все спокойно?
— Да милорд.
— Ты узнал, как отправить Гулю домой к родителям?
Лицо бедного тролля стало столь несчастным, что я с трудом удержал смех, боясь обидеть его тонкую и ранимую душу. Никого никуда я конечно отправлять не собирался, но не мог не стебануться.
— Да милорд.
— И как?
— Надо дождаться торгового каравана. И с ним можно её отправить.
На него и на неё было жалко смотреть. Наш содержательный разговор прервала Стора вошедшая с улицы в зал, сопровождаемая Логатом. Моё распоряжение выходить в город только в сопровождении одного из воинов выполнялось неукоснительно. Она сразу подсела к нам. Пара недель хорошего питания, другая одежда и гляди расцвела, округлилась. Черт бы побрал эти грубые времена.
— Ну что где была? Что нового?
И началось рассказ о лавках тряпках и прочем. Гуля с завистью смотрела на Стору.
— А вы чего вы сидите в четырех стенах? — обратился я к троллю.
— Да денег нет, — ответил простодушный Гмырт.
Тут я озверел: — У всех деньги есть…, а у тебя нет? Если я что-то забыл, то долг каждого из вас напомнить мне! — свистящим шепотом проорал я. — Долг! МОИ люди не должны испытывать нужду! А ты нуждаешься! В деньгах! Что нельзя было напомнить? Ты работаешь как все. Почему у тебя старая одежда, почему у Гули нет никаких обновок?
На бедного тролля было жалко смотреть. Я достал золотой и протянул троллю.
— Завтра у вас с Гулей выходной. Извини, что наорал.
Все замолчали. Тут слуга увидев, что разговоры прекратились, подошел и спросил: — Можно подавать милорд?
— Тащи!
Тот моментально умчался на кухню и принес на первое — уху. Отпробовав ушицы я одобрительно кивнул ожидающему слуге: — Очень вкусно.
На второе была гора блинов со всякими разностями вплоть до икры, которая пища простолюдинов.
— Позови Запа.
Слуга исчез и появился уже с поваренком испуганным тем, что его блины не понравились.
— Барон Ольт странный, это все знают. Он считает, что каждый труд сделанный хорошо — должен вознаграждаться. Или новое умение, показанное им и успешно освоенное другим. Поэтому Зап, вот твои два серебряных за блины и твое новое умение!
У бедного поваренка появились слезы на глазах. Его вечно шпыняли, он работал за еду и вдруг за его обязанность, ему платят деньги. Его умение и труд оценил САМ барон Ольт.
— Все свободны. Я у себя.
К вечеру пришел Сивый и привел мастера и художника. Я объяснил им что делать и отправил. Сивый остался пропустить кружечку пивка. Присел ко мне за стол, где уже сидели Гоша со Сторой и стал потягивать пиво. Было видно что хочет, что-то сказать, но пока не решается.
В это время вышел к публике Тренг и стал играть что-то лирическое. Ха, а это уже похоже его произведение. Народу набился полный зал и внимал. Сивый тоже пораженно слушал. Когда Тренг перестал играть он присел отдохнуть за мой стол. Народ провожал его громкими криками и аплодисментами. Кстати в зале я заметил нескольких дворян сидящих за одним из столиков.
— Вам понравилось милорд? — а по голосу видно как он ждет похвалы.
— Да, несомненно. Первые две вещи ведь твои?
— Я позволил себе, вы не против?
— Я? В творчестве и во всем остальном ты абсолютно свободен. Скоро найдется много подражателей, но у нас найдется, чем их удивить.
— Чем же? — он был искренне удивлен.
— У нас будет много иностранных исполнителей.