Народу вокруг особняка было…, много. «Аборигены» стояли кучками делились слухами и впечатлениями. Присутствовала даже стража. Однако! В воздухе висел гул голосов. Большинство как не странно были женщины. Видимо ждали мужей. А я-то думал, народ придется долго убеждать, а тут… — нездоровый ажиотаж. Надо быстро разруливать! Дойдет до властей, мало мне не покажется. Потанцуем!
На входе стояли давешние ребята с простецкими рожами и никого внутрь не пропускали.
Подойдя к ним, я коротко распорядился: — Пропускать всех желающих!
Но милорд…? А Сивый?
Я зашипел в бешенстве: — Все потом! Я вам мля, покажу кто здесь хозяин! И во весь голос: — Пусть все убедятся, что у нас все честно, и никто никого не обманывает!
Народ услышав приглашение загудел. Новость мгновенно распространилась. Лучшие половины мгновенно оценили перспективы проконтролировать мужей и решительно двинулись к дверям. Я рявкнул на них: — Соблюдать тишину! Кто станет говорить или орать, будет выведен и больше допускаться не будет! Всем понятно?
Гул голосов подтвердил, что все всё поняли и шуметь не будут. Я сделал широкий жест рукой и пригласил: — Проходите.
Народ шепотом переговариваясь потек внутрь. На улице осталась только тройка стражников и пара неприметных личностей.
— А что же вы, уважаемые? Вам ведь нужно посмотреть, как соблюдается порядок? Да и горло промочить не мешает, а то на улице прохладно становится.
Назвать погоду прохладной не смог даже наш завравшийся журналист. Красномордый десятник гулко кашлянул в кулак и гулко пробасил: — Оно конечно, надо присмотреть.
И двинулся внутрь следом за мной.
Вечер удался….
Я сидел у себя и мрачно размышлял.
Да, мое поведение не укладывается в рамки «рыцаря без страха и упрека». Но я и не претендую. Моя жизнь — это моя жизнь. И я вправе распорядится ею так как мне заблагорассудится. Она ничего не стоит. Смерть всегда стояла за моим плечом, и я не то чтобы примирился с ней, я полюбил её. Как не странно это прозвучит. Она последнее прибежище, для того кто не хочет сломаться или предать. Только за это, её нужно любить. За возможность натянуть врагам нос, оставить их ни с чем, ускользнуть от них в последний момент — в небытие.
Но вот только, мои люди? Они думают по другому, они хотят жить, любить и получать свои маленькие радости от жизни. Они доверили свои жизни мне. Они готовы умереть за мои интересы или мою глупую прихоть, никоим образом их не касающуюся. Рисковали они жизнью или нет, это вопрос десятый. Они были готовы рискнуть! Вот это для меня главное! Я чувствую свою ответственность за людей, доверивших мне свою жизнь. Я может и не очень хороший человек, но я не предаю своих. А бросить их сейчас — означает для меня, предать их. Они не выживут в этом недобром мире. Возможно перегрызутся за власть, за деньги, за собственность или идеи. Без лидера клан обречен — это аксиома! Его просто сожрут более завистливые или более сильные соседи. Это тоже — аксиома. Мое желание или не желание, что-то делать или не делать не играет никакой роли. Это просто мой ДОЛГ. Кому-то это будет трудно понять. А мне плевать! Я просто эгоист и не собираюсь спасать мир. И забочусь только о своих интересах, так как я понимаю это. Мои люди — это мои интересы.
А Око Треласа я все равно или украду или уничтожу. На это моих умений тьфу, тьфу, тьфу…, должно хватить. А убьют меня или останусь жить. Кысмет! Хотя, пожить конечно хочется. Но…, как карта ляжет. А если попаду в плен, то не стану вымаливать у врагов лишнюю минуту жизни, не тот человек. Для меня жизнь — это путь к смерти. Постараюсь напоследок посмеяться в их гнусные рожи и сдохнуть раньше, чем до меня доберутся их шаловливые ручонки. Надеюсь, Смерть не откажет своему верному слуге в последней малости и нежно примет меня в свои ласковые объятья. Даст напоследок утешение страждущему.
Вот так! Можете осуждать и плевать в мою сторону. Я не альтруист и не стремлюсь облагодетельствовать людей, которые не бежали ко мне с куском хлеба, когда мне действительно было нечего жрать или дать лишнюю копейку, когда у меня не было денег на еду. Им всем — было все равно! Кланяться или выпрашивать? Так вот, есть за мной такой смертный грех — гордый я. И кланяться за кусок хлеба, как-то не привык. Так за что, я должен любить этих абстрактных людей? Когда у меня был успех, появлялась куча людей требующих поделиться, дать в долг или оказать какую-нибудь услугу. Ну не люблю я человечество. Вот такое я говно! Можете осудить меня и плюнуть в мою сторону. Я люблю только своих. Только свои помогут в трудную минуту, поделятся куском хлеба, советом или силой. А то, что я помогаю слабым? Так это тоже — долг. Какой же я мужчина, если не помогу. Может это вам покажется противоречивым? Но я как-то не думаю об этом, для меня это естественно. Ну не знаю я, как это объяснить. Помочь попавшему в беду нужно всегда, не рассчитывая на бонусы или благодарность. Это тоже аксиома. Но заставить меня любить каких-то абстрактных людей или заставить думать об их интересах…. Слуга покорный!