— Не беспокойся. — Аллистер улыбнулся, обрадовавшись перспективе еще двух убийств. — Я сегодня же займусь Шарли и Перреттом. Они вряд ли пойдут в полицию. Это было бы равносильно тому, что признаться в попытке похищения. Даже если они и поговорят с Джонсом, нам это ничем не грозит. Они не смогут узнать, кто я. Они думают, что их наняли похитить мисс Бромли для продажи в бордель. Уверяю тебя, сложностей не возникнет.
— Неужели ты не понимаешь? Сложность состоит в том, что Джонс узнал о похищении и приставил к Бромли телохранителя.
А Эллербек был так уверен, что, избавившись от аптекарши, положит конец всем сложностям. И что Джонс прекратит расследование, после того как обнаружит, что это миссис Дейкин продавала яды.
Но оказалось, что Джонс продолжает копать. Отчаявшись, они решили избавиться и от мисс Бромли, но и тут их постигла неудача.
Час назад Такстер прислал записку, в которой сообщал, что, по слухам, у Калеба Джонса интимная связь с Люсиндой Бромли. Единственным логическим объяснением этого было одно — Калеб Джонс вышел на тропу войны.
— Почему ты считаешь, что Эдмунд Флетчер — телохранитель? — спросил Аллистер. — Я сегодня разговаривал с горничной, работающей в доме на Ландрет-сквер, и она сказала, что Флетчер — друг семьи и поживет некоторое время у них.
Эллербек с трудом сдержал желание запустить тяжелой лейкой в стеклянную стену оранжереи. Вместо этого он взял кувшин и направился к своей коллекции насекомоядных растений. Он отметил, что одна из огромных ловушек все еще переваривает свою жертву — маленького мышонка.
— Вряд ли это совпадение, — сказал он, останавливаясь перед дионеей. — Мы же говорим о Калебе Джонсе, а он наверняка понял, что произошло вчера ночью. Нет никаких сомнений в том, что Эдмунд Флетчер — телохранитель.
— Если скажешь, я легко от него избавлюсь.
Эллербек вздохнул:
— И тогда Джонс выставит охрану вокруг всего дома Бромли.
— Я могу позаботиться и о Джонсе.
— Не будь так самоуверен.
Аллистер напрягся от злости, как всегда, когда Эллербек намекал на то, что его способности ограниченны.
— Ты мне рассказывал, что Джонс обладает сверхъестественной интуицией, — сказал Аллистер. — Возможно, он очень хорошо играет в шахматы, но это не сможет защитить его от меня.
Эллербека охватило такое отчаяние, что хотелось кричать.
— Разве ты не понимаешь, черт возьми? Если бы тебе удалось убить Калеба Джонса, у нас возникли бы проблемы посерьезнее, чем сейчас.
— Почему?
Подумать только, когда-то он верил, что наркотик спасет сына. Аллистер всегда был опасен. Признаки безумия проявлялись у него с раннего детства, однако после первых приемов наркотика он, казалось, стал более уравновешенным. А потом стали проявляться побочные эффекты.
— Подумай, что ты предлагаешь, — терпеливо начал Эллербек, стараясь сдержать гнев. — Убийство Калеба Джонса привлечет внимание верховного магистра, совета и всей семьи Джонс. А этого мы хотим меньше всего.
— Но никто не поймет, что Джонс был убит, — настаивал Аллистер. — Ты знаешь, как я работаю. Это будет выглядеть как сердечный приступ, точно так же как у Дейкин.
— Мужчины в расцвете сил обычно не умирают от сердечного приступа, — возразил Эллербек.
— Иногда это случается.
— Но не в его семье. Они все здоровяки. Твои методы, возможно, удовлетворят членов совета, но можешь мне поверить, что ни один из членов клана Джонсов не поверит, что Калеб умер естественной смертью, если только не будут предъявлены надежные доказательства. Не поверят ни на минуту. Магистр и все в этой проклятой семейке ни перед чем не остановятся, камня на камне не оставят от Лондона, пока не докопаются до истины.
— И ничего не найдут.
— Если начнется расследование, я сомневаюсь, что мы с тобой останемся живы. Даже если Джонсам не удастся обнаружить нас, Первый круг будет в ярости. Руководители позаботятся о том, чтобы уничтожить весь наш запас наркотика.
— У нас есть Халси. Он может продолжить работу над Формулой.
— Его у нас отнимут в первую очередь.
Аллистер заходил по дорожкам между растениями.
— Неужели мы не могли бы придумать достоверное объяснение? Черт побери, — взорвался он, — откуда у тебя такой неестественный страх перед Джонсами?
— Как ты думаешь, есть причина в том, почему с самого основания каждый верховный магистр тайного общества «Аркейн» был из Джонсов?
— Причина в том, что сам основатель был Джонсом. Так что нет никакой загадки в том, почему его потомки всегда обладали таким влиянием в обществе. Это просто дань традиции.
Традиция, конечно, играет роль, но лишь до некоторой степени, подумал Эллербек. Есть еще власть и талант. Нельзя отрицать тот факт, что потомки Джонсов обладали и тем и другим, причем в большой степени Особенно много среди них было охотников. Калеб не был наделен этим талантом, но многие из тех, кто будет разыскивать его убийцу, наверняка обладают сверхъестественным чутьем хищников.
Если даже малая толика легенд, окружающая эту семью, справедлива, можно было не сомневаться, что они будут преследовать свою жертву до самых врат ада, а может, и дальше.
Объяснять это Аллистеру бесполезно. Вдобавок к признакам безумия ему свойственна заносчивость, характерная для всех двадцатилетних парней. И что бы ни говорили их отцы, юнцы оставались при своем мнении. Единственная надежда Эллербека — что Халси сумеет получить улучшенную формулу наркотика.
Надо как-то выиграть время.
Эллербек думал о словах Аллистера. Достоверное объяснение.
Эллербек посмотрел на паука, сидевшего на дне кувшина. Насекомое тоже смотрело на него своими немигающими глазами. Члены Первого круга будут смотреть так же безжалостно, если узнают, что они наломали дров.
Достоверное объяснение. Придется рискнуть, но это может сработать. А терять все равно нечего. Он умирает, сын снова погружается в безумие.
— Возможно, ты прав, — сказал наконец Эллербек. — Наверно, нам надо устранить Калеба Джонса.
— Я знаю, что ты предпочел бы избежать контактов с обществом и Джонсами, — взбодрился Аллистер. — Но у нас больше нет выбора. Хотим мы того или нет, благодаря Люсинде Бромли Калеб Джонс оказался втянутым в наши дела. Ты уверяешь, что он опасен.
— Он из Джонсов, — просто напомнил Эллербек.
— Что ж, если ты не найдешь способа убедить его прекратить расследование, нам придется избавиться от него, пока он не обнаружил, что Халси работает на нас. На допросе доктор не продержится и пяти минут.
— Он всегда был слабым местом в нашем деле. Но он нам нужен, Аллистер. Он единственный талантливый человек из всех известных мне ученых, кто сможет устранить побочные эффекты формулы.
— Что касается меня, формула действует великолепно.
«Это потому, что ты уже безумен», — подумал Эллербек. Его единственный сын — безумец с талантом убийцы.
Эллербек поставил кувшин на лабораторный стол, достал табакерку и вдохнул еще одну порцию наркотика.
Почти сразу все его мрачные мысли улетучились. Халси сможет улучшить формулу, и Аллистер будет спасен.
«И я тоже».
Ключевым в этом вопросе было время.
— Ты подсказал мне идею. Может, мы слишком робко действуем? Времена отчаяния требуют отчаянных методов.
Аллистер на мгновение опешил, но быстро одумался.
— Не волнуйся, мне будет нетрудно избавить тебя от Калеба Джонса.
— Верю. Но ты должен выполнить все так, чтобы нельзя было подкопаться. У Джонсов должно сложиться твердое убеждение, что в смерти Калеба нет никакой тайны. Здесь не подойдут ни сердечный приступ, ни удар.
— У тебя есть план? — нахмурился Аллистер.
— Если Калеб Джонс будет найден мертвым, единственное, что сможет удержать Джонсов от расследования, это смерть убийцы.
— Что?
— Смерть убийцы. Аллистер нахмурил лоб.
— Ты хочешь бросить на кого-то тень?
— Да. — Такая схема сработала в прошлом, подумал Эллербек. Почему бы не использовать ее снова?
Аллистер посмотрел на отца скептически:
— Мне нравится идея, но для ее осуществления улики должны указывать на того, у кого есть не вызывающий сомнения мотив.