— Можете ей поверить. У меня гораздо больше опыта общения с криминальными элементами, чем у вас, Люсинда.
— Если учесть характер моих консультаций, к которым меня привлекает инспектор Спеллар, то сомневаюсь, что ваш опыт намного больше моего.
— Определить, был человек отравлен или нет, не то же самое, что расследовать само убийство.
— И сколько же времени существует ваше агентство? — подчеркнуто любезно спросила она. — Меньше двух месяцев? А я работаю с инспектором Спелларом почти год.
— Нашли время поспорить! Если нам с вами и наплевать на респектабельность и приличия, то наш общий интерес к преступлениям, несомненно, должен нас насторожить.
— По-моему, преступные намерения завораживают всех, хотя многие предпочитают в этом не признаваться. Стоит лишь посчитать количество газет и «желтых» листков, которые продают на улицах Лондона. И везде мы находим сенсационные описания страшных преступлений и насильственных смертей.
— Я над этим подумаю. — Оглянувшись, он бросил взгляд на труп в переулке. — Но сомневаюсь, что это убийство привлечет чье-либо внимание.
Люсинда тоже обернулась.
— Пресса предпочитает, чтобы истории сопровождались щекочущим нервы скандалом. Смерть уличного негодяя, умершего скорее всего естественной смертью, вряд ли станут обсуждать за завтраком.
Глава 26
Заголовок на первой странице утреннего выпуска газет не имел никакого отношения к обнаруженному в глухом переулке мертвому телу, но, прочитав его, Люсинда чуть было не поперхнулась кофе.
Сидевшая напротив Патриция спросила в тревоге:
— Ты в порядке, Люси?
Эдмунд Флетчер, поглощавший уже вторую порцию омлета, отложил вилку, отодвинул стул и, подойдя к Люсинде, довольно энергично похлопал ее между лопаток.
— Спасибо, мистер Флетчер.
— Тебя расстроила какая-то заметка в газете? — спросила Патриция.
— Моя репутация опять под ударом. По-моему, уже во второй раз.
— Не паникуй, — попыталась успокоить ее Патриция. — Прочти, что там написано.
— Почему бы и нет. Весь Лондон наверняка в данный момент занят тем же самым. «Сообщение о попытке похищения на Гуппи-лейн. Негодяи намеревались продать свою жертву в бордель. Корреспондент Гилберт Отфорд». Леди, имя которой уже однажды заняло в этой газете видное место в связи с отравлением, чудом избежала страшной судьбы.
Мисс Люсинда Бромли, дочь небезызвестного отравителя Артура Бромли, подозреваемую в убийстве своего жениха, чуть не похитили на Гуппи-лейн два негодяя, зарабатывающие на жизнь тем, что продают в дома терпимости респектабельных женщин. Свидетели показали, что лишь героические действия людей, находившихся на месте преступления, спасли мисс Бромли от судьбы худшей, чем смерть.
Приличия и глубокое уважение к чувствам наших читателей не позволяют вашему корреспонденту вдаваться в подробности неприглядного будущего, которое ожидало бы мисс Бромли в случае успешного похищения. Достаточно сказать, что леди, вне всякого сомнения, оказалась бы в одном из тех презренных учреждений, где удовлетворяются противоестественные желания наиболее развращенных представителей мужского пола.
Однако ваш корреспондент спрашивает себя — выбрали бы несостоявшиеся похитители другую жертву, если бы знали, кем была та, которую они собирались похитить? В конце концов, леди, жених которой умер от яда, может представлять угрозу не только для владельцев этих учреждений, но и для их посетителей».
— Я с этим не согласен, — с порога провозгласил Калеб. — По-моему, интересное прошлое всегда добавляет изюминку.
Люсинда швырнула газету на стол и в гневе воззрилась на Калеба. Казалось бы, он просто прокомментировал новость. Но в его глазах был нехороший блеск. Калеб выбрал не самый подходящий момент, чтобы продемонстрировать свое странное чувство юмора, подумала Люсинда.
— Доброе утро, мистер Джонс. Я не слышала вашего стука в дверь.
— Извините, что опоздал. Когда я подъезжал к вашему дому, меня увидела одна из ваших служанок и любезно открыла дверь. — Он подошел к буфету и начал изучать расставленную там еду. — Омлет сегодня выглядит просто великолепно.
— Да, он восхитителен, — поддержал его Эдмунд. — И попробуйте джем из крыжовника. Миссис Шют сама его варит.
— Спасибо за подсказку.
Калеб начал накладывать на тарелку омлет.
— Кофе, сэр? — спросила Патриция, поднимая кофейник.
— Да, спасибо. Кофе мне не помешает. — Калеб сел во главе стола. — Я почти всю ночь просидел в библиотеке.
— Полагаю, вы прочли статью Гилберта Отфорда? — Люсинда постучала пальцем по газете.
— Я не пропускаю ни единого номера этой газеты. Это самый лучший источник слухов в городе. Вы не передадите мне масло?
— Просто возмутительно, — пыхтела Люсинда. — Клянусь, мне хочется пойти в редакцию этой газетенки и высказать главному редактору все, что я о нем думаю.
— Могло быть еще хуже, — сказала Патриция.
— Не вижу, каким образом.
Наступила тишина, будто все пытались вообразить себе то, что еще могло быть напечатано.
— Похитителям могло повезти, — наконец сказал Эдмунд.
Все посмотрели на него.
— Я просто согласился с мисс Патрицией, — покраснел Эдмунд. — История могла быть гораздо хуже.
Патриция скорчила гримасу:
— Пожалуй, мистер Флетчер в чем-то прав. Не могу даже представить, что случилось бы, если бы этим негодяям удалось тебя похитить, Люси.
— Но ведь не удалось, — мрачно возразила Люсинда. — А теперь вы, наверное, начнете обсуждать последствия статьи Отфорда? Представляю, какой поднимется скандал.
— Боюсь, вы недооцениваете влияния Виктории в обществе «Аркейн» и в свете.
— Вы имеете в виду могущество семьи Джонс? — спросила Патриция.
— Да. — Калеб не гордился этим и не извинялся, а просто констатировал факт.
Люсинда потрясла газетой.
— Некоторые вещи не под силу даже Джонсам.
— Верно. Но статейка Отфорда к ним не относится. Люсинда уронила газету и улыбнулась:
— Вы не перестаете меня удивлять, мистер Джонс.
— Я это часто слышу. Но, как правило, это замечание звучит неодобрительно.
— Если ни мистера Джонса, ни леди Милден не беспокоят последствия этой истории, Люси, то и нам нечего волноваться, — сказала Патриция и посмотрела на часы. — Между прочим, леди Милден будет здесь с минуты на минуту. У нас на сегодня намечена большая программа, и начинается она с похода по магазинам.
Эдмунд тяжело вздохнул:
— Как увлекательно. Я просто не могу дождаться.
— Никто не говорил, что вам нужно нас сопровождать, — вспыхнула Патриция.
— Нет, кое-кто сказал. — Калеб подцепил на вилку кусок яичницы. — Я.
— О! Да ладно. — Патриция сверилась со своим списком. — А днем у нас намечено посещение лекции по археологии.
— И там наверняка появится этот идиот Ривертон, — пробормотал Эдмунд.
— Мистер Ривертон убеждал меня, что археология — его страсть.
— Единственная страсть Ривертона — это ваше наследство, — не удержался Эдмунд.
— Леди Милден никогда бы его мне не представила, если бы она в это верила, — возразила она. — А вот и наша гостья, — добавила Патриция, услышав стук в дверь.
— Что такого привлекательного в археологии? — недоумевал Эдмунд. — Просто какие-то реликты и памятники.
— Будьте внимательны на лекции и, возможно, поймете, почему артефакты так интересны. — Патриция снова заглянула в свой список. — Сегодня еще одно светское мероприятие — бал у Роутмиров.
— Как мне уследить за мисс Патрицией на балу? — нахмурился Эдмунд, взглянув на Калеба.
— Придется там присутствовать, — сказала, входя, Виктория. — А в роли друга семьи вы будете обязаны потанцевать с мисс Патрицией раз или два, чтобы поддержать иллюзию.
Калеб и Эдмунд встали, чтобы приветствовать Викторию. Эдмунд подвинул ей стул. Он был явно ошарашен.