— Она находила для вас покупателей?
— Она нашла одного, но какого… — поправил Люсинду Эллербек. — Это был главарь преступного мира, который согласился на высокую цену, назначенную мной. В обмен он пожелал скупать у меня все, что я мог предложить. Это был очень доходный альянс, до тех пор, пока действовал.
— А когда он закончился?
— Спустя шесть месяцев, когда я вступил в Седьмой круг.
— А разве этот преступник не возражал против того, что вы больше не будете снабжать его наркотиком?
— Вместо меня о Джаспере Вайне позаботился Аллистер. — Губы Эллербека скривились в подобии улыбки. — Это была такая сенсация в прессе! Сообщники Вайна и Скотленд-Ярд были уверены, что он умер от сердечного приступа. Уверяю вас, я оказал обществу услугу.
— А как вы оказались в ордене Изумруда?
— Меня навестил лорд Такстер. Он был членом ордена, и ему поручили вербовать людей со сверхъестественными способностями в области ботаники для нового круга Силы.
— Полагаю, орден хотел, чтобы вы поработали с формулой основателя?
— Стало ясно, что версия, созданная по записям Джона Стилвелла, страдала многими недостатками. Члены Первого круга очень заинтересованы в том, чтобы сделать ее более устойчивой.
— Значит, орден проводит исследования, чтобы улучшить наркотик?
— Да. Я очень хотел заняться этим проектом. Я был уверен, что смогу найти ответ. Но когда у нас с сыном появились побочные эффекты, стало ясно, что необходимо ускорить работу.
— Вы давали этот наркотик собственному сыну? Как вы могли? Одно дело — ставить эксперимент на себе. Зачем вы рисковали сыном?
— Вы ничего не знаете о моем сыне, — прошептал Эллербек. — Формула была его единственной надеждой.
— Что вы хотите сказать?
— Я уже говорил вам, мисс Бромли. Он был безумен. Мне пришлось положить его в частную психиатрическую клинику, когда ему было всего двенадцать лет. Я сделал это на следующий день после того, как он зарезал кухонным ножом свою мать и сестру.
— Боже милосердный!
— Полиции я сказал, что Аллистер умер от рук неизвестного грабителя, проникшего в дом и убившего мою жену и дочь. Отдавая Аллистера в психушку, я изменил его фамилию. Так что для мира Аллистер Эллербек уже давно мертв. А теперь вы и Калеб Джонс отняли его у меня насовсем.
— Почему вы решили, что формула сможет вылечить вашего сына от безумия?
— Я был убежден, что его болезнь связана с неуравновешенностью психики. Я думал, что, если придать ей стабильность, он сможет вылечиться. На короткое время мне это удалось. Я забрал его из клиники и привез к себе. Знакомым я представил его как своего племянника. Не мог же я сказать, что мой сын воскрес из мертвых.
— Однако потом стали сказываться побочные эффекты наркотика?
— Прямо у меня на глазах он начал погружаться в свое безумие, но теперь стал гораздо опаснее, потому что формула повысила его способности до уровня, позволяющего ему убивать людей просто при помощи своего дара. Я знал, что мы оба обречены, если не сделать порошок менее токсичным.
— Но вам это не удавалось? А потом вы узнали, что в ордене ошибка или неудача караются смертью?
— Да, мисс Бромли.
— Это тогда вы с Такстером стали искать талантливого химика?
— Хотите — верьте, хотите — нет, но я подумывал о том, чтобы пригласить вас в члены ордена, мисс Бромли. Однако Такстер и слышать не хотел, чтобы в круге появилась женщина. К тому же я опасался, что если бы вы узнали правду о смерти вашего отца и Вудхолла, то обратились бы в полицию и в совет общества «Аркейн».
— Я никогда не согласилась бы работать с вами над формулой, — отрезала Люсинда.
— Как вы похожи на своего отца, — устало сказал Эллербек. — Такая же прямая и уверенная в своей правоте. Я был в отчаянии и обратился к миссис Дейкин за советом. Она была знакома с ботаниками, обладавшими таким же, как у вас, талантом. Она предложила мне поговорить с неким доктором Бэзилом Халси, который в то время нуждался в финансовой поддержке.
— Почему вы послали Халси в мою оранжерею, чтобы украсть амазонский папоротник?
— Я не посылал его красть этот проклятый папоротник, — прошипел Эллербек. — Он был нужен ему для личных опытов. Это ему Дейкин подсказала.
— Но считалось, что он работает над формулой основателя.
— Для того чтобы он согласился помочь нам, пришлось заключить с ним сделку. — Эллербек облокотился на рабочий стол и снова вытер лоб. — Мы согласились финансировать его личные исследования при условии, что он улучшит формулу и сделает ее более устойчивой.
— Но он не достиг успеха?
— Понятия не имею, мисс Бромли. И ничего не узнаю, потому что скоро умру. Все пошло не так, когда с вашей подачи в дело вмешался Калеб Джонс.
Рука, державшая пистолет, дрожала.
— Еще один вопрос, — тихо сказала Люсинда. — Почему вы убили моего жениха?
— У меня не было выбора, — фыркнул Эллербек. — Глассон был не кем иным, как виртуозным авантюристом. Он заподозрил, что это я убил вашего отца и Вудхолла. Он выследил меня, когда я шел в аптеку Дейкин, и понял, что я занимаюсь наркотиками. Он попытался меня шантажировать. Мне пришлось от него избавиться. Та небольшая размолвка между вами в саду Ботанического общества очень нам помогла.
— Вы ответственны за смерть нескольких человек, мистер Эллербек. Но теперь все кончено. Меня вы не убьете.
— Ошибаетесь, мисс Бромли. — Пистолет заходил в его руке. — Я отомщу, даже если это будет последнее, что я сделаю.
— Вы уже не способны прицелиться, не говоря уже о том, чтобы нажать на курок. Вы совершенно измучены и скоро погрузитесь в глубокий сон.
— О ч-чем вы говорите?
— Я добавила вам в чай наркотик. Он действует очень быстро.
Эллербек задрожал, словно в приступе лихорадки, потом начал моргать, чтобы смахнуть застилавшие ему глаза слезы. Пистолет упал на пол. Эллербек смотрел на Люсинду, ничего не понимая.
— Вы меня отравили? — прошептал он.
— В первую же минуту я почувствовала разрушительные энергетические потоки из вашей оранжереи. Я поняла, что происходит что-то ужасное. Когда ваша экономка пошла доложить вам о моем приезде, я достала из сумки снотворное. Мне не составило труда высыпать его в ваш чай. Вы выпили две чашки.
— Невероятно. Я смотрел, как вы наливали чай. Я не увидел ни пакетика, ни пузырька.
Раздался звон разбиваемого стекла, и в оранжерее появился Калеб. Его пистолет был направлен на Эллербека.
— Вы в порядке? — спросил он Люсинду, не отрывая взгляда от Эллербека.
— Да.
Эллербек упал на колени.
— Как вы это сделали? Как вы отравили мой чай?
Она подняла руку с перстнем и осторожно приподняла крошечную крышку.
— Кое-какие истории обо мне правдивы, мистер Эллербек.
Глава 46
— Хорошая новость заключается в том, что у Халси не было возможности вернуться в резиденцию Эллербека и забрать его записи, — сказал Калеб. — В этих записях, которые мы с Флетчером конфисковали, может оказаться много полезного.
Они были в библиотеке. Калеб ходил взад-вперед перед камином. Люсинда сидела за своим письменным столом, стиснув руки и стараясь не терять терпения.
— Возможно, Халси хотел дождаться момента, когда подействует яд, — сказала она. — Он наверняка предполагал вернуться вчера ночью и убедиться, что Эллербек умирает. К счастью, я оказалась там уже днем.
— Ничего хорошего в том, что вы оказались у Эллербека. — Калеб бросил на нее сердитый взгляд. — Черт побери, Люсинда, он мог вас убить. О чем вы только думали, когда помчались к нему?
— Вы задали мне этот вопрос уже в пятидесятый раз, и я столько же раз дала ответ. Я поехала к нему, потому что он прислал мне записку, в которой сообщал, что умирает и хочет со мной попрощаться.
— Вы должны были подождать меня.
— Вы забываете, сэр, что мы говорим об Аире Эллербеке. Я считала его другом своего отца. И поехала я не одна. Со мной был Шют.