Часов в десять вечера стали расходиться. Машка решила, что ей просто необходимо, вот именно сейчас, зайти в кондитерскую. Кто бы мне объяснил — зачем? На все вопросы она просто безмятежно улыбалась.
А я… я пошла в свой бар, надеясь и боясь встречи, о которой думала в течении года и которой я просто бредила последний месяц.
Так как мы за разговорами сегодня исколесили полгорода, я оказалась совсем далеко от дома, и дорога до бара отняла у меня почти целый час. Все то время, пока я ехала в такси, я старалась не думать о том, что меня ждет. Но обмануть саму себя мне не удавалось.
Я чувствовала, как тяжелый клубок волнения скручивает меня изнутри, сердце то заходилось в бешеном стуке, то, замирая на миг, делало какие-то кульбиты в районе желудка. Руки начали мелко подрагивать. И я была уже на грани торжества трусости. Так мне было и страшно, и радостно, и волнительно.
А потом я представила себе, а что, если я его не увижу? Что будет тогда? Не встречу его сегодня, завтра, через год. Что Куп больше не появится в моей жизни. И почувствовала, как холод сковывает меня. Как ледяная змея с удобством располагается в моем теле и крепко сжимает свои зубы на моем сердце. И я поняла, что струсить просто не имею права! Даже если ничего не получится, если я не встречу Куприяна сегодня в баре, я буду знать, что пыталась. Что у меня не получилось не потому, что я трусливо спрятала голову под подушкой.
Но уверенность в том, что если не сегодня, то уже никогда его не увижу, все больше росла во мне.
И с приходом этой уверенности я вдруг успокоилась. Я почувствовала, что все делаю правильно. Что сегодня все будет так, как должно быть. Даже если этот вечер, хотя уже скорее ночь, не оправдает моих надежд.
Обратив внимание на то, что происходит за окном, я не увидела красиво падающего в свете фонарей снега я не почувствовала того умиротворения, которое охватывало город перед сном. Все, на что я могла смотреть, это на приближающийся поворот, за которым находится бар.
Вот он, так близко.
Расплатившись с таксистом, вышла из машины. Я стояла и смотрела на вывеску. Так просто и одновременно трудно решиться зайти туда. Я в мельчайших подробностях рассматривала горящие неоном буквы «Бар».
Подумала, что нужно спросить у Сергея, почему именно такое название.
Как-то слишком просто для этого мужчины.
Ладно, последний глубокий вдох, чуть рваный выдох, и я смело шагнула в неизвестность. То есть к входу.
Глава 9 Варя
Внутри помещения меня окутало тепло. Тихие разговоры за столиками. Негромкая музыка. Звук игры в бильярд. Такие знакомые звуки и запахи. Уютно. Как будто домой вернулась. В какой-то степени так и было. Все самые важные, трудные и радостные дни я заканчивала в этом баре, сидя за стойкой, попивая чай и болтая с Сергеем. Он как старший брат, которого у меня не было, всегда выслушает, улыбнется своей всепонимающей улыбкой и даст совет. Поэтому ноги сами понесли меня в сторону барной стойки.
И только подойдя к своему любимому месту, я обратила внимание, что соседний стул не просто занят, а занят очень знакомой фигурой.
Я не могла поверить, ещё не было двенадцати часов, я совсем не ожидала, что Куп уже может быть здесь. Но, присмотревшись внимательнее, я убедилась в своей правоте. Он как раз поднял голову, «любитель полежать на барной стойке», и стало видно эту шапку кудрявых волос, которые опять выглядели так, как будто в них заблудилось солнышко.
Еще раз глубоко вздохнув и отбросив все сомнения, я смело сделала последние шаги. "Улыбайся, Варя, улыбайся! Ты же хотела этой встречи! Правда, ты еще и вина для храбрости и успокоения нервов хотела выпить. Но кто же тебе мешает сделать его сейчас?"
Аккуратно повесив свою шубку на спинку стула и, наконец, усевшись, я повернулась к Купу, чтобы увидеть бутылку красного вина, полупустой фужер и макушку головы. Нет, спину, ноги, сложенные руки на стойке я тоже видела, а вот лицо кое-кто спрятал.
Опять устал.
— Отмечаешь конец рабочего дня? Или есть более приятный повод? — я осторожно дотронулась до плеча рядом сидящего и, очевидно, уставшего парня.
Он медленно, как-то неохотно повернул ко мне лицо. Это так напомнило нашу прошлую встречу, что я невольно улыбнулась, искренне, по-доброму. Вот только в тот раз моя рука не лежала у него на плече как сейчас. Но убирать ее совершенно не хотелось.
Куп посмотрел на меня, заметно удивился, а потом в его глазах промелькнула такая череда чувств: сильных, ярких. Там было столько всего намешано: радость, грусть, облегчение и сожаление. Я не могла понять, к чему все это относится, но непроизвольно чуть сильнее сжала рукой его плечо, чуть ближе наклонилась к нему. Во мне все кричало, что Купу плохо и мне очень хотелось ему помочь, поддержать.
— Эй, как ты? Что-то случилось?
Он как-то грустно улыбнулся в ответ и положил свою руку с длинными сильными пальцами на мою ладошку, принимая эту молчаливую поддержку. Почувствовав, как слегка подрагивает его рука, я заволновалась.
— Куп, тебе плохо?
Осторожно второй рукой убрала прядь волос с его щеки. И от этого прикосновения он весь вздрогнул. Потом зажмурился, открыл глаза и посмотрел на меня более внимательно.
— Варя… ты здесь?
Вот я сейчас не поняла: если он меня узнал только сейчас, кого же он видел до этого?!
— Ку-у-уп?
Он выпрямился, и мне пришлось убрать руку с его плеча. Куп смотрел на меня так странно, как будто я могу исчезнуть. Интересно, а первая ли это бутылка вина? Или, может, до этого он еще что-то выпил?
— Куп, ты пьян?
И вот тут он наконец-то улыбнулся широко, радостно, но было в этой улыбке что-то наигранное.
— Варька! Извини, я просто сильно задумался. Возвращение в реальность проходило сложно, путь был тернист и долог, но я готов исправиться.
— Куприян, вы странный! Я вам не помешала?
— Варвара, ну что же вы такое говорите? Такая девушка просто не может мне помешать! Я бесконечно рад нашей встрече.
Этот паяц взял мою руку и церемонно поцеловал ее. После чего мы замерли, смотря друг на друга. Секунда, вторая и мы разразились смехом.
— Варюшка, привет, красавица!!! Ты почему опять в этот день, ну, точнее ночь, одна и в этом баре?
Вот теперь он улыбался по-настоящему — тепло и искренне. И такой он мне нравился гораздо больше, чем с той неестественно-счастливой улыбкой и печальным взглядом.
— А где же мне еще быть? Ты же знаешь, что значит для меня этот день.
— Ну, Варь, а как же любовь, отношения? Это же особенный день!
— Нет! Для этого вся жизнь, каждый день! А сегодня лишь повод подчеркнуть, кто влюблен, а кто нет. И обменяться милыми открытками и, возможно, скушать чуть больше сладкого, чем вчера.
Куп как-то загадочно мне улыбнулся, чуть наклонив голову к плечу, и протянул руку. А когда я ответила на это предложение обменяться рукопожатием, сказал:
— Ты, наконец, это поняла, Варь!
И прозвучало это так значимо, так торжественно, что я себя почувствовала, как в детстве, когда долго не могла решить задачу, сидела, корпела над ней и вдруг справилась. И родители меня хвалили за усидчивость, за самостоятельность и настойчивость. В общем, я сейчас была умница и молодец.
— Да, пожалуй, за этот год я стала умнее.
— Мудрее, девочка моя, ты стала мудрее!
И вот эти вскользь сказанные два слова, заставили маленькую девочку во мне радостно подпрыгивать и хлопать в ладоши.