— Ничего, — возразила Марен, пытаясь убедить троих мужчин. Филипп не верил. Дарик поверил отчасти. А мужчина вдали стоял, скрестив руки на груди, прислонившись к стене, и он все хорошо понимал. Его глаза были щелками, уголок рта чуть приподнялся, словно он веселился.
Он встретил ее взгляд, но пожал плечами.
— Почему не дать леди Марен отдохнуть? Она явно не хочет рассказывать нам, что ее тревожит.
Она была бы благодарна. Но его слова окутывали ее ядом.
— Спасибо… милорд. Уверена, завтра я буду в порядке, — она кивнула троим, не замечая упрямый взгляд Филиппа, прошла к комнате, ощущая на себе три пары глаз.
Как только дверь закрылась, ее сила пропала. Он что-то подозревал. Она это ощущала. Она видела его ухмылку, как было тогда, три года назад. Только тогда он не был в замке, ей не нужно было видеть его, вести себя вежливо, словно он был другим. Она прошла к кровати, но через пару шагов упала на пол.
Она видела только одно. То же лицо снова и снова. Керн, пытающийся убить ее три года назад, смеющийся над ней в коридоре сейчас, близкий друг двух дорогих ей людей. Ужас охватил ее, и она всхлипывала, вырывалась боль, что она испытывала весь день.
ТРИНАДЦАТЬ
Марен решила носить кольцо. Она всю ночь обдумывала это, пока боролась со сном. И хотя так было сложнее, она хотела видеть мир, каким он есть. Она хотела видеть Керна, не забывать, кто он.
Она сомневалась, что он понял, что она разгадала его секрет, но он что-то подозревал. Он будет следить за ней. И вряд ли он глуп, так что будет следить и за Филиппом.
Но Филиппу нужно было знать правду. Он мог помочь ей. У него было положение. И он смог бы убедить Дарика. Наверное. Но хотя бы кто-нибудь должен знать.
Она вышла наружу через пару минут, и Филипп тут же оказался рядом и протянул руку. Она ее не приняла. Тейге, нет, Керн следил за ней, был где-то близко. Филипп нахмурился, но остался рядом.
— Я тебя ждал, — сказал он, пока они шли к лошадям. Он не скрывал смятение и обиду, и она сдерживалась, чтобы не выпалить правду. — Я едва спал ночью. Переживал за тебя.
Она взглянула в сторону. Керн говорил с Дариком.
— Утром мне уже лучше.
Он схватил ее за руку и остановил.
— Ты все еще боишься. Я вижу по глазам.
— Не сейчас, — прошептала она, взглянув в сторону Керна. — Держись сегодня от меня подальше. Веди себя так, словно вчера ничего не было. Встретимся в полночь на поляне.
Он возмущенно вскинул руки и явно хотел оттащить ее в сторону и вытрясти правду, но тут пришел Керн, взял ее за руку и поклонился.
— Надеюсь, я не помешал?
Она рассмотрела его лучше, чем ночью. Он напоминал внешне Филиппа. Сильнее, чем она помнила. Те же темные волосы, телосложение, сильная челюсть. Как и его сын, он был красив, выглядел не старше, чем на 35. Но их глаза отличались. У Филиппа они были добрыми. У Керна — полными теней и тьмы, напоминали о том, что он мог сделать, и что уже сделал.
— Нет, — выдавила она и отдернула руку.
— Надеюсь, вам уже лучше, — Керн был сама забота. Если бы она видела лицо Тейге, она бы могла поверить, что это искреннее.
— Да, мне лучше, — она выдавила вежливую улыбку, надеясь, что он поверит, что все в порядке, что она не разгадала правду, что она не боялась смотреть ему в глаза. — Прошу прощения за прошлую ночь. Я ужасно смущена.
— Это понятно, — улыбнулся Керн. С лицом Тейге, может, это и выглядело бы искренне. Но на лице Керна это было зловеще. Он задержался на ней взглядом на миг, поклонился и забрался на лошадь.
Через пару минут она устроилась удобнее в седле. Пикник ей сегодня только мешал, но она не каталась на лошади годами, и было приятно ощущать ветер в волосах и свободу, которой было так мало в последнее время. Но Керн был темной тенью, что мешала радости. И хотя он не тревожил ее в пути, оставаясь с Дариком и Адаре, она ощущала на себе его взгляд.
Она поежилась.
— Отвратительно выглядят, да? — голос Керна зазвучал с болью в ее руке, и она так дернула за поводья, что лошадь остановилась. Она направила зверя дальше.
— понятия не имею, о чем вы.
Он кивнул в сторону Филиппа… и Киры
— О, — она попыталась звучать скучающе. — Я не заметила.
Он рассмеялся.
— Ваш хмурый вид говорит о другом.
Она нахмурилась снова.
— Это не ваше дело, но мыслями я была не здесь.
Он улыбнулся, и ей захотелось ударить его, она ускорила лошадь, надеясь, что он не последует. Ей хотелось дышать. Она не могла дольше изображать спокойствие, но и выдать себя не могла. Ей нужно было поговорить с Филиппом. Показать ему правду. Ей нельзя было оставаться одной.
Остаток пути она провела в тишине, держалась ближе к Дарику и Адаре, надеясь, что Керн поймет намек, что она не хотела с ним говорить. Они прибыли на место, которое Дарик выбрал для пикника, и все спешились. Она смогла занять себя распаковыванием еды. А потом она села рядом с Дариком и Адаре, не став выбирать менее подозрительное место, как было бы обычно. Так она оказалась и близко к Филиппу, который как-то смог отодвинуться от Киры. Она взглянула на него, на миг поймала его взгляд. Даже это пугало ее. Вблизи любой мог разглядеть больше, чем ей хотелось бы.
Следующий час она избегала Филиппа, избегала Керна и всех, кроме тарелки перед собой. Ошиблась она, лишь когда Филипп передал ей клубнику. Он задел ее ладонь своей рукой и улыбнулся. Через миг он вернулся к разговору с Дариком, но она не скрыла эмоции. И Керн видел. Он поднял кубок в ее сторону в безмолвном тосте.
Сердце Марен колотилось, она пару раз глубоко вдохнула, теряя контроль. Попытки скрыть правду от Керна были сложными, он знал, что она что-то подозревала. Но нужно было скрывать еще и боль, и от этого было сложнее.
Она прислонилась к дереву, под которым все они собрались, и закрыла глаза. Так ничто не могло произойти между ней и Филиппом, она не видела Керна и минутку могла себя хорошо ощущать…
— Леди Марен?
Она моргнула, привыкая к свету, пытаясь понять, кто ее позвал.
— Простите. Я вас разбудил?
Она поняла, кто это и с трудом подавила знакомую панику. Ей требовалось спокойствие. Даже если Керн подозревал, он не поймет, пока она себя не выдаст.
— Да, но не страшно. Я даже не поняла, что уснула, — она огляделась в поисках побега, но они с Керном были одни. Адаре была на другом конце поляны с Дариком. Филиппа утащила к озеру Кира. Все остальные разошлись.
Керн рассмеялся.
— Вы застряли со мной. Уверяю вас, я не против.
Она хмуро посмотрела на него и попыталась встать, но он схватил ее за руку, и она охнула.
— Боюсь, я не могу вас отпустить, пока не получу ответы.
Она пыталась убрать руку, но он держался крепко, и оставалось только два варианта. Бороться и попытаться сбежать или остаться. Первый вариант лишь привлечет внимание и сообщит Керну, что она его боится. Она скрестила руки на груди, посмотрела за его плечо, надеясь, что его вопросы будут безобиднее, чем звучало в его фразе.
— Я хочу знать, что было между вами с Филиппом три года назад.
Она снова отвела взгляд.
— Я не знаю, о чем вы.
— Что ж, — он провел пальцем по челюсти, — насколько я вижу, вы были лучшими друзьями с детства, и все думали, что вы поженитесь. А теперь вы как два чужака. Почему?
— Люди меняются. Все меняется, — она глубоко вдохнула. — Это все, что я скажу. Хотите знать больше, спросите у Филиппа. Он же ваш лучший друг.
— Да. И я его спрашивал. Он говорит не больше вашего, — Керн нахмурился. — Хорошо, тогда другой вопрос. Филипп пару раз упоминал о его отношениях с его родителями. Они не были близкими.
Марен хотела ударить его по лицу. Филипп любил своих истинных родителей.
— Вам стоит спросить у него. Если он не хочет это говорить, то это не ваше дело.
Раздражение мелькнуло на его лице.
— Как его лучший друг, думаю, это мое дело. Его что-то беспокоит, и я пытаюсь понять, что. Я просто хочу помочь.