Марен хотела, чтобы он помог. Она хотела быть его другом. Но отошла.
— Я устала.
Он недовольно выдохнул и замешкался.
— Может, я провожу тебя наверх? Я скажу Тейге, что ты в порядке.
— Нет! — она пыталась отойти, но он схватил ее за руки и чуть не встряхнул.
— В чем дело? — отчаяние в его голосе терзало ее сердце. — Почему ты боишься? Расскажи правду.
Она боролась, но его хватка только стала крепче.
— Марен, я не могу видеть тебя такой. Посмотри на меня.
Она покачала головой, и он отпустил ее.
— Я хочу помочь. Я не понимаю, что происходит. Не понимаю, почему ты выбрала Тейге, — он замолчал. — Но это я могу преодолеть. Я не могу видеть тебя такой. Знаю, ты умираешь…
Она охнула, он протянул руку, но быстро опустил ее.
— Ты все еще боишься. Я не знаю, настоящее это или выдуманное. Но…
— Марен?
Она вздрогнула от голоса Керна.
— Все хорошо?
— Прошу, я хотела бы отдохнуть.
Он повернулся к Филиппу.
— Скажи Дарику, что я буду готов через десять минут, — он взял ее за руку и повел прочь.
Марен должна была ждать там возвращения Керна. Но она боялась. Ели она сказала не то, он ее накажет. Она хотела побыть одной. Она хотела закрыть глаза, закрыться от тумана вокруг нее…
…платье было красивым, но большим. Марен боялась, что оно упадет с нее.
— Почему я в чужой одежде? — спросила она другой женщины в комнате. Вроде ее звали Кирой. — Платье велико.
Кира замешкалась.
— Это твое платье, просто… ты сильно похудела.
Марен не понимала. Когда она смотрела в зеркало в прошлый раз, все было прежним. Она прошла к туалетному столику и охнула от отражения. Как она могла не заметить? Долго она теряла вес? Почему не помнила?
Кира подошла за ней и коснулась ее плеча.
— Все хорошо, Марен. Все будет хорошо.
Марен ощущала печаль Киры. Что-то было не так…
…не могла двигаться. Все болело. Она перекатилась на бок и застонала. Боль была в костях.
— Марен, ты должна встать.
Что-то сдавило голову.
— Марен, встань с кровати. Ты не заметишь боль и будешь вести себя так, будто все в порядке.
Она убрала одеяло в сторону, ноги скользнули с края кровати. Зачем? Она хотела остаться. Она оттолкнулась и, несмотря на боль, не издала ни звука. Снаружи…
…попятилась. Она не могла говорить с Филиппом. Не могла смотреть на него.
— Марен, прошу, дай мне помочь. Скажи, чего ты боишься.
Она отчаянно огляделась. Ей нужно найти Керна. Он скажет, что делать. Он уведет ее от Филиппа. Если она послушается, он не будет причинять боль…
…руки вокруг нее.
Марен была в смятении. Эта женщина, Адаре, любила ее.
— Я не знаю, что делать, — плакала Адаре. — Это меня убивает. Я не могу видеть тебя такой. Я…
…пальцы переплетались с ее. Но она… ощущала не безопасность, но меньше паники. Керн был там. Он скажет ей, что делать. Он поможет ей с людьми, которых она не узнавала.
— Лучше?
Она кивнула и сжала его ладонь.
— Хорошо, но тебе нужно больше. Филипп видит больше многих. Он что-то подозревает.
— Я не знаю, что делать.
Он прижал ладонь к ее щеке.
— Поцелуй меня. Сейчас. Пока он смотрит.
Что-то в ней хотело отказаться. Но она задрала голову к его губам…
…пронзило ее, и она рухнула.
— Я говорил тебе не ходить к Филиппу.
— Я так и делала, — всхлипывала она. — Он нашел меня. Он знал, что ты ушел.
— Что ты сказала?
— Ничего, — она обхватила руками голову и раскачивалась. — Ничего…
— …будет отлично на тебе.
Марен пыталась сосредоточиться на… Кире.
— Тейге будет с самой красивой женщиной в зале этим вечером. Ему повезло.
Марен поежилась. Она не хотела быть с Керном. Она хотела быть одна…
— …всем. Веди себя так, будто все хорошо. Ты любишь меня. Ненавидишь Филиппа. Ты не пойдешь к нему. Ты даже не посмотришь…
…бежать. Нет. Керн ее найдет. Ранит. Она должна сделать…
— …правду. Скажи, чего ты боишься. Подскажи. С чего начать?
Она пыталась…
…рука Керна. Он скажет, что делать…
…мог помочь ей. Он скажет, что происходит. Он заставит Керна перестать ранить ее…
…король и королева любили ее…
…боль…
…должна его слушаться…
…Филипп мог…
…страх…
…смятение…
…боль…
ДВАДЦАТЬ
Марен обвила руками колени и смотрела на пруд. Ветер нежно трепал ее волосы. Было так спокойно, что казалось сном. Знакомо, но нити ее памяти были вне досягаемости, пропадали раньше, чем она могла поймать их.
Она прижалась лбом к рукам и застонала. Все болело так, что хотелось кричать. Но она не могла. Он запретил.
Тень упала на нее, она подняла голову и увидела Керна.
— Встань.
Она встала на четвереньки, но тело отказывалось двигаться дальше, и она упала на землю. Она попыталась снова, но не вышло.
— Встань, Марен, — его голос был злым, жестким, что-то сжало голову.
Без толку. У нее не было сил. Он поднял ее на ноги.
Она закричала, но его ладонь зажала ее рот, приглушив звук.
— Слушайся меня, — он обвил рукой ее талию и прижал ее к себе.
— Я пыталась, — прошептала она. — Я не могу. Я…
Он схватил ее за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза.
— Через пару минут все доедят и придут к нам. Я хочу договориться. Ты поцелуешь меня перед Филиппом сама, словно любишь меня, и я уберу боль.
Никакой боли. Она на все готова.
Он посмотрел за ее плечо.
— Идут, — он ждал, пока будет слышно голоса, а потом склонился и поцеловал ее.
Боль тут же пропала. Совсем, словно ее не было. Она была сильнее. Она…
Его губы пропали, и агония охватила ее. Она застонала, и его тело задрожало от беззвучного смеха.
— Ты можешь лучше, Марен. Ты должна ответить мне. Филипп не поверит, что ты не любишь его, что между вами все кончено, если ты так меня целуешь, — он убрал волосы с ее лица. — Попробуем снова?
— Да, — взмолилась она. — Только уберите боль. Остановите ее.
Она заставила себя отвечать на поцелуй, радуясь отсутствию боли. Но, чем дольше ее не было, тем отчаяннее она хотела удержаться за это. Когда его тело подвинулось, Марен испугалась, что он остановится, и она обвила руками его шею и притянула его ближе. Он тут же скользнул ладонью по ее спине.
Его губы требовали больше, и она давала. Она знала, что ощущала только его губы и руки. Она не хотела, чтобы это прекращалось, чтобы вернулась боль. Она на все готова, лишь бы боли не было.
Ее руки сжались на его шее, притягивая его…
Тусклые картинки замелькали в ее голове. Воспоминания. Дарик, Адаре, Кира, ее отец, Филипп. Она охнула. Она знала, чем была, и от этого прижалась к Керну сильнее, чтобы не забыть снова. Она увидела размытые картинки, словно смотрела на них издалека. Смятение, боль, страх, власть Керна над каждым ее движением. Невероятный ужас охватил ее. Керн неделями держал ее так. Он не давал ей ни дня свободы. Кроме сегодня. Потому что Филипп все еще подозревал. И потому что поступки Керна убивали ее еще быстрее. Она ощущала это в своей слабости, в ниточке жизни в ее разуме. Потому он снял чары. Она нужна была ему живой. Она все еще была ему полезна.
Она убрала руки, словно обожглась, и толкнула его в грудь.
Он сжал ее крепче, зло улыбаясь.
— Это уже лучше, милая. Намного лучше.
Она боролась, но не могла пошевелиться. Пыталась кричать, но он прижался губами к ее губам, в этот раз нити магии забирались в ее разум.
— Нет, — молила она почти в истерике. — Я все сделаю. Филипп будет ненавидеть меня. Я буду жестокой. Но вы его раните, своего сына. Вы не видите? И ваша месть мне уже исполнена.
— Нужны жертвы, — ответил он. — Филипп — маг, даже если необученный или слабый. У меня нет над ним такой власти, как над всеми. Ты ему важна. Он видит то, чего не видят другие. Я не могу позволить ему мешать его же судьбе. И, — он провел пальцем по ее щеке, — мне начинает нравиться наше время вместе.