Он был пешкой в игре Керна.
Они остановились перед Филиппом, солдаты толкнули юношу на колени.
— Как тебя зовут? — начал Филипп.
Тишина.
Филипп попробовал снова:
— Ты хотел убить короля?
Юноша кивнул.
— Тебе кто-то помогал?
Он покачал головой.
Керн шагнул вперед и поднял его голову за волосы.
— С тобой говорит лорд Филипп. Уважай его ответами.
Марен скривилась и отвернулась, не могла смотреть в глаза юноше.
— Я убил короля. Один, — он отчаянно хотел, чтобы ему поверили.
Филипп склонился к нему.
— Не бойся. Ты очень молод. Если тебя заставили, я хочу знать.
— Нет, — он посмотрел на Филиппа, сцепив руки. — Это был только я.
Филипп вздохнул и провел рукой по волосам.
— Суд пройдет через два дня. Если у кого-то есть доказательства, озвучивайте, — он махнул стражам увезти узника.
— Стойте! — Адаре вырвалась из рук Марен и бросилась к юноше, пока не оказалась перед ним. — Зачем? — осведомилась она. — Зачем?
Юноша молчал и не мог смотреть Адаре в глаза.
Керн шагнул вперед, собираясь причинить боль, но Филипп остановил его.
— Отвечай королеве, — сказал Керн.
— Я, — Марен увидела, как он содрогнулся. — Я должен был. Он был жестоким.
Лицо Адаре исказила злость. Она ударила узника по лицу так сильно, что он отшатнулся. Она стояла над ним, Марен это не нравилось. Адаре была доброй, нежной и любящей, а не ненавидящей, как сейчас.
— Дарик никогда не был жестоким, — сказала Адаре с яростью. — Он никогда бы…
Тело Адаре полетело вперед, но Филипп поймал ее. Марен смотрела, как гнев пропадает с лица Адаре, оставляя ее бледной, печальной и растерянной.
Она взяла королеву за руку и осторожно повела прочь. Пустота в ее глазах пугала Марен сильнее, чем она хотела признавать. Она надеялась, что помогут сон и время, но боялась, что это не так, и Адаре не будет прежней.
Солдаты подняли узника. Марен смотрела на это с растущей печалью, которая стала ужасом, когда юноша посмотрел на Адаре, и Марен впервые увидела его лицо.
Она посмотрела на Керна и поняла. Он глядел ей в глаза, приподняв уголок рта, словно ждал, пока она сложит кусочки, и радовался ее реакции.
Она задыхалась, ноги дрожали, и она сомневалась, что они удержат ее.
— Кира, — ее голос словно принадлежал призраку, и Кира встревожилась. — Отведи Адаре в ее комнату, убедись, что у нее есть все, что ей нужно.
— Что такое?
Марен покачала головой.
— Расскажи позже, а сейчас мне нужно… я должна…
Она не смогла закончить, вместо этого прошла вдоль стены и выскользнула за дверь. Ее не тревожило, что подумают другие, ей нужно было уйти.
Она бежала до боли в легких, подавляя горечь в горле. Она спотыкалась, поднималась на ноги и бежала дальше, не зная, куда, или кто смотрит, или что она будет делать. Она знала лишь, что ей нужно убраться подальше от этой комнаты, подальше от юноши.
Не работало. Его взгляд преследовал ее, и она боялась, что его глаза были навсегда выжжены в ее разуме.
Она вырвалась из замка в сад, падая снова и снова. Она уже не могла бежать, не могла ничего, только сжалась в комок, стараясь закрыться от всего. Но пустая боль в груди, казалось, проглотит ее целиком.
А потом чьи-то руки обвили ее и подняли с земли.
Она открыла глаза и увидела Филиппа.
— Нет, — она попыталась вырваться. — Ты не можешь. Он…
Филипп поднял ее удобнее.
— Тише. Марен, все хорошо. Керн слишком занят, чтобы думать о тебе.
Она поняла, что он несет ее в замок.
— Но нас кто-нибудь увидит. Ему расскажут.
— Никто не увидит, — сказал Филипп со злым взглядом. — Я постарался. У меня есть магия.
Он донес ее до комнаты и сел на диван с ней в руках.
— Расскажи, что случилось.
Она закрыла глаза и прижалась к его груди.
— Керн заставил его убить Дарика. Я видела по его лицу. Боль. Глубокая постоянная боль. Керн управляет им болью. Он понял на мне, что делать. А потом ранил мальчика и заставляет его делать так, как он хочет.
— Думаешь, мальчишка сделал бы это? Даже убил бы короля?
Она ответила не сразу.
— Он сделал бы все, чтобы избавиться от боли.
— Но он умрет. Таков приговор. Смерть.
— И он молил Керна об этом, когда боль стала невыносимой. Керн предложил ему сделку. Если он убьет Дарика, Керн убьет его.
Филипп потрясенно смотрел на нее.
— Почему ты так уверена?
Она не могла смотреть ему в глаза.
— Потому что я однажды молила его убить меня.
Филипп побелел.
— Когда? — спросил он.
— Не важно.
— Важно. Ты не рассказывала мне об этом. Почему?
Она покачала головой, прижалась лицом к нему, но он отодвинулся, чтобы видеть ее глаза.
— Я хочу знать. Сейчас.
— Это было после первого раза, когда я попыталась рассказать тебе о Керне, — прошептала она, боясь смотреть ему в глаза. — Он предупреждал, что, если я что-то скажу, он убьет Адаре, но я все равно рискнула. А он все услышал. Я молила его не ранить ее, и он согласился. И вместо этого он… — она поежилась. — Он…
Филипп зажмурился и обнял ее.
— Больше не нужно говорить.
Она минуту слушала его дыхание, а потом он напрягся.
— Если бы я тебе поверил… Если бы… — он пересадил ее на диван. — Я убью его.
Он сделал три шага, и она поняла, что он сделает это сейчас. Марен бросилась к нему и потянула за руку. Он остановился.
— Не сейчас, — попросила она. — Не когда ты так зол, — она провела ладонью по его щеке.
Он притянул ее к себе и прижался подбородком к ее голове.
— Он не может так и дальше вредить людям.
Не может. Это давало ему слишком много сил. Это нужно прекратить. Любой ценой.
ТРИДЦАТЬ
Марен смотрела в тишине на погребальный костер. Жар был таким, что казалось, ее кожа сгорит. Не важно. Дарик все ей отдал. Она не смогла спасти его. Но она могла стоять до конца, пока костер не станет углями в темноте.
Она никогда не хотела организовывать похороны Дарика, но пришлось. Адаре была не в состоянии. Филипп был занят отрядами, чтобы это не повторилось. Керн вызвался бы, но Марен не могла этого допустить. Это оскорбило бы память о Дарике. И она взяла дело в свои руки, как член королевской семьи, даже если стала такой всего пару дней назад.
Завтра утром, поскольку наследника не было, а закон не позволял Адаре наследовать трон, будет выбран новый король Советом. Если это будет Керн… Она обвила себя руками. Если это будет Керн, то ей придется что-то сделать до завтрашнего вечера, ведь потом его коронуют. Если Совет не выберет Керна… она даже не хотела думать об этом. Кого он тогда будет пытать.
Марен поежилась. Она видела Керна вчера, а потом успокаивала Адаре и организовывала похороны. Он почти все время был с Советом. После заката она покинула Адаре, едва держась на ногах, и чуть не врезалась в него. Он посмотрел на нее с довольным видом, и ее чуть не стошнило. Марен отпрянула на шаг и задрала голову.
Его глаза засияли, он насмешливо поклонился ей.
— Моя леди.
Она ощутила, как он забирает боль, не касаясь ее, и постаралась скрыть радость. Она не будет радовать его, ведь сама могла использовать его магию. Она повернулась и ушла без оглядки.
Огонь почти погас, толпа расходилась. Даже Адаре попросила увести ее в комнату. Марен вздохнула и посмотрела на замок, но встретилась взглядом с Керном. Она хотела поступить так же, как прошлой ночью, но он преградил ей путь.
Она нахмурилась.
— Я знаю, что ты это сделал.
Тень улыбки коснулась его губ.
— Это сделал мальчишка. Он признался. Ты сама слышала.
— Нет, — она отпрянула на шаг. — Это сделал ты.
— А если я? — спросил он. — Какая разница? — Дарик мертв. Я буду королем. А ты… — он шагнул вперед и провел ладонью по ее щеке. — Ты все еще будешь моей женой.