Она повторяла заклинание.
Тьма окутала Филиппа, словно он призывал ее, а потом он бросил всю тьму в Керна. На миг Керн запнулся, и мир содрогнулся.
Время словно остановилось, и хаос, жжение, страх угасли. Зазвучали новые крики, и они были от потрясения и смятения.
Заклинание Керна дало сбой. Замок стал выглядеть так, каким был на самом деле. Рушащиеся стены. Окна в трещинах. Запах плесени и мусора.
Все посмотрели на Керна с обвинениями и угрозами. Керн пятился, на его лице впервые мелькнуло сомнение.
Его хватка ослабевала.
Марен глубоко вдохнула и повторила слова заклинания вслух. Она выдавила шепот, а потом доля силы вернулась, и она встала на колени, чтобы увидеть, что бой Филиппа и Керна был таким яростным, что нельзя было отвести взгляд. Царило смятение. Люди разбегались от этой силы. То, что она и в кошмарах не представляла, кружило по комнате. Вспышки жутких цветов почти слепили ее.
Марен кричала заклинание изо всех сил. Этого хватило, чтобы Филипп послал в Керна что-то черное и жуткое, но оно отлетело.
Смех Керна зазвенел в ее ушах.
— Ты думал, что одолеешь меня? — а потом он посмотрел на нее.
Она не могла дышать, его магия вернула хватку, но заклинание держалось. Филипп напал снова, и Керну пришлось повернуться к бою.
Она и дальше кричала слова заклинания, хотя голос охрип. Но, чем больше она боролась, тем сильнее вырывались эмоции, и ее сила росла. Магия в ней ожила, стала осязаемой силой, звала ее.
Марен ответила, потянулась ко всем нитям.
Бой вокруг нее бушевал. Магия Керна давила на нее. Это не было важно. Она могла думать лишь о заклинании и магии, которой могла теперь управлять.
Марен собрала магию, пока не ощутила ее под кожей. А потом закрыла глаза и толкнула изо всех сил.
Боль была такой, что грудь могла разорваться, магия тянула за ее тело, терзала каждую часть.
Она упала на четвереньки, зажмурилась от боли и магии, пока они не угасли. Марен дрожала и едва могла двигаться.
Она открыла глаза и искала Филиппа. Но увидела шарик голубого света перед собой. Магия Керна, что была в ней так долго. Она как-то вытолкнула ее из тела, и заклинание удерживало магию, как видимый щит, что защищал ее от магии, что Керн обрушивал на нее. Но она не могла больше держаться. Ей нужен был Филипп.
Он стоял в паре футов от нее, закрывая Керна.
— Филипп.
Едва слышный шепот, но он развернулся, глаза расширились, когда он увидел магию, висящую перед ней.
Перед глазами расплывалось, заклинание сбивалось. Она не могла больше взывать, использовать внутреннюю силу.
Филипп тоже это знал. Она видела страх и боль в его глазах. Он выпустил в Керна магию и встал перед ней. Он прижал ладони к своему телу и пробормотал что-то, а потом вскинул руки с такой силой, что его магия, ее одолженная магия и магия Керна полетели в грудь Керна.
Керн стоял секунду, гнев искажал его лицо. А потом шок и недоверие затмили все. Он закричал, обхватил руками живот и шагнул к ней и Филиппу. Он преодолел половину расстояния и рухнул на пол.
Марен упала на пол, едва видя зловещее сияние магии, сияющее над останками Керна. А потом ее обвили руки Филиппа, прижали к его груди.
— Марен! — кричал он. — Марен! Останься со мной. Я найду помощь. Я тебя не потеряю.
Она пыталась открыть глаза, увидеть его лицо в последний раз, но не смогла. Смерть пришла за ней. Но ничего. Они победили.
Керн был мертв.
ТРИДЦАТЬ ДВА
Слишком много криков. Она хотела сказать им притихнуть, чтобы она спокойно умерла, но почему-то не могла двигаться. Глаза не открывались. Она пыталась заговорить, но в горле пересохло. Ладонь скользнула по ее лбу, пригладила ее волосы.
— Хватит! — закричал кто-то рядом. — Разве не видно, что вы мешаете ей? Нам нужно успокоиться и решить, что делать. Я не дам ей умереть.
— Мы ничего не можем. Ты можешь.
Рука прижалась к ней так, что Марен скривилась бы, если бы могла.
— Нет. А если мы ошиблись? А если это убьет ее?
— Если не сделаешь это, она точно умрет. Это ее единственный шанс.
Они говорили о ней? Марен пыталась открыть глаза, но без толку. Все было как в тумане, и не только из-за того, что она не могла полностью проснуться. Словно чего-то не хватало.
Она услышала вздох.
— Это будет больно?
Долгое время никто не отвечал.
— Не знаю. Наверное.
Боль. Она увидела пару вспышек в голове и поняла, что боль она знает. Она прислушалась к телу. Ничего. Нигде не болело. И это было странно.
Если все в порядке, почему она не могла двигаться, видеть или думать?
— Придется сделать это, если хочешь спасти ее. Больше ничего нет.
— Знаю.
Кто-то прижался губами к ее лбу, а потом ее лицо обхватили руки, и она не смогла разобрать слова. Странное ощущение начало давить на ее виски, и Марен поняла, что что-то пыталось проникнуть в нее.
Она боролась, не зная, почему. Было неудобно, но не больно. Она боролась из-за того, что случилось раньше, хоть она не могла вспомнить, но это тревожило ее подсознание.
Руки сжали ее лицо.
— Прошу, Марен. Я не Керн.
Что-то в глубине ответило на отчаянную просьбу, и ее защиты сами рухнули. Неописуемая сила проникла в ее разум и растеклась по ее телу. Не жестоко, не разрушительно. Эта сила текла по ней и заполняла бреши, о которых она и не догадывалась.
Руки обхватили ее ладони, но спокойствие осталось. Что-то изменилось. Она выдохнула с облегчением.
Она была целой.
* * *
Ее комната не изменилась. Она была такой же, как и до жуткого заклинания Керна. Но она оглядела знакомую обстановку растерянно, словно смотрела чужими глазами.
Она проснулась несколько минут назад одна и смогла приподняться на подушках, на что ушло больше сил, чем она думала. Но ей не было больно. Уже хорошо.
Кто-то шептался в коридоре за дверью, но она не могла разобрать слова. Пока она пыталась понять, что произошло, почему она еще жива, ощущение целостности не пропадало.
Керн был мертв. Она это знала. Как и Дарик.
Марен глубоко вдохнула, удивляясь, как это было приятно, словно она давно не могла так дышать, а потом она подвинулась к краю кровати и села. Голова перестала кружиться, и Марен встала на ноги и схватилась за столбик кровати. Она вскоре ощутила уверенность, что может двигаться. Ее колени не дрожали, но были слабыми, и она придерживалась за кровать, пока шла.
Она хотела увидеть себя в зеркало, понять, почему ощущала себя тенью себя. Потому что только это было не так. Внутри она ощущала себя чудесно, была живой.
Столик с зеркалом был в нескольких шагах от кровати, но Марен добралась без помощи и рухнула на стул. Она посмотрела в зеркало и охнула. Ее щеки были впавшими, красные глаза окружали тени, а волосы свалялись и спадали на плечи.
Казалось, она месяцами болела, она встревожилась.
Дверь открылась, но она не обернулась, испуганная своим видом.
— Что со мной случилось? — прошептала она вошедшему.
Она не получила ответ. Сильные руки подняли ее со стула и крепко обняли, передавая больше, чем слова о страхе и облегчении. Он шептал в ее волосы голосом, сдавленным от эмоций.
Филипп. Она узнала его руки и голос, но не только это. Она узнала его. Она не знала, как это объяснить. Даже если бы он не держал ее и не говорил, она бы поняла, что это он, как только он подошел бы.
Она отодвинулась и вытерла слезы с его глаз. Он сделал так для нее. А потом она смотрела на него, замечая тени под глазами, его растрепанные волосы и щетину.
— Как долго я спала?
Он прижался лбом к ее лбу.
— Одиннадцать дней.
Не так долго, как она боялась, но все же…
— Что случилось? Почему я выгляжу будто…