Она обняла его крепче.
— Я уже понимаю, — так и было. Ее чувства к нему были схожими. Но даже больше. Она ощущала его любовь как физическую силу, удерживающую ее живой и целой.
Словно любовь была ее частью.
ТРИДЦАТЬ ТРИ
Дежавю. Марен сидела в переднем ряду, слушала взволнованный шепот толпы в Большом зале. Толпа была больше, чем хотел бы Филипп. Но в этот раз она не нервничала, а была невероятно счастлива, несмотря на все произошедшее.
Прошла неделя после того, как Филипп пошел к лорду Берку и принял просьбу Совета, а она почти все время была с Адаре, едва покидающей комнату. Было сложно. Было много воспоминаний о Дарике. Но Марен надеялась, что Адаре станет лучше. Бывшая королева согласилась изгнать юношу, убившего его мужа, сказав, что его смерть не уберет ее боль. Это было началом.
Не хватало времени до коронации, чтобы восстановить зал. Берк хотел попробовать, но Филипп отказался. Он приказал убрать осколки и обломки. Он согласился заколотить дыру в потолке и пострадавшие окна. В остальном, зал остался таким же, как в день, когда убили Керна. Черные следы, изорванные шторы, разломанный трон. Филипп хотел, чтобы это осталось напоминанием того, что может сделать сила. Сегодня. В день, когда они выбирали мага как своего короля.
Комната притихла, и Марен смотрела, как Филипп идет по проходу между скамеек, склонив голову, руки по бокам. Он был в черно-серебряном, меч висел на боку. Не было фанфар, никто не выкрикивал его имя. Только он и народ. Его народ.
Он остановился перед лордом Берком и опустился на колено. Марен видела, что он нервничает, его руки дрожали. Как и у нее.
Она едва слышала церемонию, увлеченная эмоциями Филиппа. Что-то случилось, когда он спас ее, поделился частью магии. Сначала она не понимала, почему ощущает эмоции Филиппа, думала, что читает язык его тела и понимает больше, чем он говорит. А потом поняла, что это не все. Она ощущала, когда он входил в комнату. Ощущала его эмоции, даже если он не смотрел на нее, даже если его не было рядом.
Она еще не сказала Филиппу. Он был занят, а она не знала, как это объяснить.
Лорд Берк поднял корону над головой Филиппа и начал последнюю часть церемонии. Марен ощущала его волнение — и желание убежать — и невольно улыбнулась. А потом Берк опустил корону. И она словно ощутила давящий груз ответственности на плечах. Марен хотела подбежать к Филиппу, взять его за руку и поддержать.
Но она радостно смотрела, как он поворачивается к своему народу как король.
И все в комнате склонили головы и подняли их. Филипп посмотрел на толпу, слабо улыбнулся, а потом увидел Марен. Он низко поклонился ей и пошел между скамеек.
* * *
В других обстоятельствах Адаре была бы рада балу в честь коронации. Зал был в цветах, огнях и сияющих предметах. Марен подозревала, что тут постаралась Кира, но не возражала.
Филипп стоял в комнате, окруженный огромной толпой. Марен еще не смогла поговорить с ним, так что просто смотрела. Так было уже час, как только начался бал. Совет, аристократы пытались завоевать доверие, а леди — другое. Сначала Филипп все это терпел вежливо. Это было частью работы, он знал это. Но терпение кончалось. Марен знала бы это, даже не ощущая его эмоции. Его улыбка была натянутой. А поза — напряженной.
Он поднял голову, словно прочитав ее мысли, на миг встретился взглядом и виновато улыбнулся.
— Выглядит так, словно он бы с радостью их всех прогнал, — сказала Кира, взяв Марен за руку.
— Так и есть, да? — рассмеялась Марен. — Не знаю, выдержит ли он весь бал.
— Не знаю, — подмигнула Кира. — Я сказала музыкантам начинать.
Будто Филипп сможет сегодня потанцевать.
— Спасибо, — сказала она Кире. — Я знаю, что ты все это сделала. Красиво.
Она пожала плечами.
— Он это заслужил. И ты заслужила.
Марен слабо улыбнулась.
— Понятия не имею, о чем ты.
— Точно, — Кира улыбнулась и прижала ладонь к руке Марен. — Я рада за вас. Надеюсь, ты это знаешь.
— Да, — Марен обняла ее. — И я благодарна за твою дружбу.
Музыканты занимали места, пары готовились к танцам. Марен увидела пустой стул у стены и пошла к нему.
— Леди Марен?
Ее сердце пропустило удар, она задержала дыхание. А потом обернулась.
Филипп низко поклонился ей и протянул руку.
— Мы можем потанцевать?
Вся комната смотрела, но Марен было все равно. Она хотела быть рядом с ним, ощущать его руки вокруг себя.
Она шагнула вперед и приняла его протянутую руку.
— Это будет честью.
Он повел ее к остальным парам, ждал, пока музыканты заиграют, не отпуская ее руки.
— Прости, не мог выбраться раньше.
Она покачала головой.
— Ничего страшного.
— Это важно. Я не хочу, чтобы это разделяло нас. Этого не будет.
— Я понимаю твои чувства, — сказала она, зная, что пора сказать ему. — Я ощущаю то, что ты чувствуешь.
Он в смятении вскинул брови.
— О чем ты?
— Что-то произошло в день, когда ты сделал меня целой. Я знаю, когда ты нетерпелив, беспокоен, счастлив, печален или растерян. Я ощущаю твои эмоции. Не так сильно, как свои, но ощущаю.
Его глаза расширились.
— Я думал, так только у меня, и мне кажется. Но пока я хотел, чтобы все ушли, я ощущал твою улыбку. Словно ты все понимала.
Эта связь была двусторонней, сближала. Так было даже лучше.
Началась музыка, и красивые ноты мелодии сплетались в воздухе. Филипп обвил ее руками, и все остальное растаяло, стало не важным, потому что она была счастлива.
Музыка подходила к концу, и Марен думала, что Филипп пойдет к другим партнерам. Но он вывел ее на переднюю часть комнаты. Он повернулся к толпе и призвал к тишине.
— Я не просил быть вашим королем. Я не хотел этого. Но обстоятельства привели к этому, и я не мог отказать вам, — он замолчал. — Может, однажды я смогу подробно поведать вам, что произошло две недели назад. Может, однажды я смогу рассказать, что было в месяцы, что привели к этому, — он глубоко вдохнул. — Но я хочу, чтобы вы кое-что знали. Это нужно знать, — она ощущала, как он пытается управлять эмоциями. — Если бы не один человек, королевство рухнуло бы, и Керн еще был бы жив. И этот человек — леди Марен.
Все посмотрели на нее, и ей хотелось скрыться в толпе. Но Марен взяла Филиппа за протянутую руку и присоединилась к нему.
— Даже если бы мы не были друзьями с детства, даже если бы я не любил ее почти всю жизнь, я бы сказал вам, что она — самая смелая женщина из всех, кого я знаю. Она долгое время знала, кем был Тейге. Она пыталась сказать мне. Это не сработало, и она делала все, что было в ее силах, чтобы остановить его. Я не заслуживаю ее любви или доверия, но она дала мне это, — он вытащил что-то из кармана. А потом надел ей на палец изящное кольцо. — Сегодня я гордостью сообщаю, что леди Марен согласилась быть моей женой и вашей королевой.
Филипп обвил ее руками. В зале грохотали аплодисменты, а он склонился для поцелуя. Когда он отстранился, он смеялся. Это была его первая настоящая улыбка за эту ночь.
Марен оставалась рядом, сколько могла, но их все равно разделили. Их поздравляли. Она смогла сбежать раньше него, стояла в стороне и смотрела, ощущая его чувства и пытаясь облечь их в слова.
Это было не счастье, хотя он был счастлив. И не радость. Это было глубже и дольше.
Удовлетворенность.
Лучше и не опишешь. Но не только это. Было что-то большее, другая эмоция сплеталась с этой. Такая же приятная, как первая, но сильнее. Она могла выжить сама, даже без удовлетворенности, счастья или радости, но вместе они имели больше значения.
Марен поймала его взгляд из другой части комнаты. Филипп улыбнулся так, что она ощутила душой, на миг задержала дыхание. Она знала, что упускала, какая эмоция держала все на месте.
Это была любовь.
Конец