– Ну как?
– Вагант да слуга лавочника, оба из Форы, – ответил тот. – Так, приблудные. Прибились к господину Жеранту с госпожой Ларой по дороге. – Он покосился на тех, о ком говорил, и добавил: – Даже и помогли им сюда добраться.
– Люди они? – уточнил господин с лампой. – Не нежить какая, точно?
Дук широко развел руками, похлопал себя по бокам.
– Что вы, господин, у нас и оружия никакого нету, сами поглядите.
– Обычные люди, – Шарпа встал. – Одлик, ты этой ночью у дома охраняй. Я сейчас за этими двумя пригляжу, а после на стену.
– За мной идите, – приказал господин Дуку с Бреси и вернулся в дом.
Он оставил их на втором этаже под дверью, а сам вошел внутрь. Пока дверь раскрывалась и закрывалась, Дук успел разглядеть горящий камин. Они с Бреси стояли в полутьме, слушая приглушенные голоса, что доносились из комнаты. Зашедший в дом вместе с ними Шарпа молчал. Меч висел в ножнах на его боку.
– Кто он, этот господин с лампадкой? – спросил вагант.
– Вару, управляющий. Замком занимается, когда господа в городе, – ответил монах и больше не произнес ни слова.
Дверь вновь раскрылась, управляющий махнул Шарпе рукой, приглашая войти. Монах скрылся за дверями, а господин Вару приказал: «Ждите» – и спустился по лестнице, захватив лампу. Опять стало темно. Монах что-то тихо бубнил, иногда его прерывали более громкие голоса, задающие вопросы. Вернувшись, Шарпа прикрыл дверь за собой, поглядел на Дука, на Бреси и заговорил:
– Я хотел внутри постоять, пока вы там, но господа не разрешили. Сказали, раз вы обычные люди, так и опасаться вас нечего. Там госпожа Арда и госпожа Силия, дочери хозяина. И мужья их, господин Мелон с Иваром. Вы двое – держитесь вежливо, на вопросы отвечайте коротко и толково. Да господина Ивара не рассердите, ясно? Это тот, что постарше. Он легко сердится и в гневе суров. Все понятно?
– Что ты, господа нас благодарить будут, – откликнулся Бреси. – Мы ж племянницу их спасли и папашу. Мы же…
– Все поняли? – повторил монах. – Идите.
Он развернулся и зашагал вниз по лестнице, а Бреси с Дуком вошли в комнату.
Дочери господина Жеранта, старшая – Арда, крупная круглолицая женщина лет сорока, облаченная в пышное синее платье, – и Силия, тощая, с унылым длинным лицом, в платье красного цвета, – сидели в креслах. Ноги обеих были укутаны в пледы. Поодаль, на углу заставленного посудой стола примостился господин Ивар, красавец с тронутыми сединой висками. Жиото решил, что он муж Арды. Ивар крутил в руках маленький ножик. Мелон, здоровый широкоплечий малый лет тридцати, со светлой бородкой и редкими кучерявыми волосами, стоял за креслами, вполоборота к пылающему камину.
Бреси и Дук, поклонившись, остановились посреди комнаты. Со стен на них пялились морды – чучела оленей и медведей. Среди них была башка огромной совы, Жиото и не думал, что такие на свете бывают.
– А! – сказал Мелон глубоким басом, вышел из-за кресел, ухмыляясь и глядя на гостей. – Вот и спасители дорогого тестя. Что ж вы не углядели, позволили ногу ему оттяпать?
Арда что-то тихо сказала, и Мелон вернулся к ней со словами:
– Да, дорогая?
«Так он ее муж, а не госпожи Силии?» – удивился Дук. Кудрявый бородач казался лет на десять младше супруги.
– Ты, надо полагать, вагант, – заговорил Ивар, ткнув ножиком в сторону Барда Бреси. – А ты – прислуга лавочника?
– Так и есть, ваш милость, – ответил Дук, кланяясь.
Ивар подошел к креслу, где сидела Силия, примостился на подлокотнике и положил ладонь на плечо молодой жены. Дук заметил, как женщина поморщилась и слегка отстранилась.
Мелон, погладив бородку, воскликнул:
– Славные ребята! Вагант, ты петь умеешь? Тут скука, так развесели нас…
– Дорогой, помолчи, пожалуйста, – оборвала его Арда, и тот послушно заткнулся. – Ивар, вы хотели что-то спросить у этих людей, не так ли?
Жиото решил, что глаза у супруга младшей дочери совершенно рыбьи – тусклые, невыразительные. Эти глаза уставились на Бреси и Дука. Будто щука глядела на маленьких рыбок…
– Вы двое сопровождали племянницу и господина Жеранта, – сказал Ивар. – Что у них было с собой, какие вещи?
Бард молчал, а Жиото, низко поклонившись, заговорил:
– Сумка была, ваш милость. Небольшая така, кожана.
– Сумка – и все? Я так понял, они до самого леса в фургоне ехали. Что в фургоне?
– Так мы же ж их токмо в лесу и встренили, ваш милость, – стараясь выглядеть глупее и проще, он говорил так же, как крестьянин Горкин. – На постоялом этом… дво€ре… Вам ить монах про то толковал? Телега ихняя крытая снаружи осталася. Не видали, че в ней.
– Ваша история с капитаном городской стражи и этим монахом, которому он приказал служить Ларе, совершенно дикая, – заметил Ивар, поднимаясь с подлокотника и прохаживаясь перед креслами. – Что за послание кровью на доске? Про такое менестрели на улицах поют, а в жизни такого не бывает.
– Этого не зна, ваш милость, – ответил Дук. – Меня там не было, я и сам это все от, как его… от ваганта вот ентого услыхал…
Он не повернул головы, когда Бард Бреси с обиженным возмущением уставился на него.
– Дук, ты что же, мне не поверил тогда… – начал Бреси, и тут Ивар, подскочив к нему, одной рукой ухватил за волосы, дернул, опрокинув юнца на колени, и приставил к тощей шее ножик.
– Не лги, – процедил он. – Говори, как все было?
– Ну началось, – пробурчал Мелон из-за кресел. Он повернулся лицом к камину и протянул руки, грея их над огнем.
– Правду говори, – повторил Ивар, дергая Бреси за волосы.
– Но ведь правда же! – задушенно прохрипел вагант. – Ведь правда все! Меня монах… Вач меня в городе нашел и притащил туда! Там капитан лежал мертвый, а на груди дощечка. И на ней… – он сглотнул, кончик ножа при этом слегка ткнулся в кожу, на шее выступила капелька крови. – Дощечка, и на ней красным накалякано! Я же… я же помогал, я же от чистого сердца…
– От чистого сердца ты и кафтан с мертвеца снял? – спокойным голосом произнесла Арда. Силия в это время подалась вперед, сжав кулаки, горящими глазами смотрела на ваганта и мужа, все еще державшего Бреси за волосы.