Додо собрала карты и положила их в мешочек из фиолетового бархата. Няня вернула его в святилище виверн под окном, затем остановилась у двери:
— Спокойной ночи, Додо.
Силуэт Микко был освещен светом из холла и немного напоминал маму. Тоска сжала сердце Додо. Она быстро повернулась лицом к стене и пробормотала в одеяло: «Спокойной ночи».
У Гидеона была своя колода с виверной, сильно отличавшаяся от карт Теодоры. Их изготовили из тонких пластин слоновой кости, а рисунки нанесли красками, блестевшими, как драгоценные камни. В колоде было тридцать три карты. Кроме четырех обычных мастей: земли, воздуха, огня и воды, каждая из которых имела собственных короля, даму, рыцаря, пажа, шута и волшебника, — существовали семь драконьих козырей: грифон, василиск, виверна, огнедышащий дракон, змей, химера и горгона. Имелись также две самостоятельные карты, но не джокеры, а демоны, красный и черный.
Гидеон не знал бы, что делать с колодой Теодоры, где были сила, слабость и волшебные палочки. Все существа, конечно, имеют свои уязвимые места, например василиски боятся кошек. Что касается качества, которое Додо назвала силой, то маг считал его талантом. Грифоны могут находить золотые жилы в земле, почти так же, как свиньи — трюфели, а у химер такое музыкальное мурлыканье, что им можно убаюкивать капризных детей.
Но из всех драконов виверны — самые приспособленные для волшебства. Хорошая виверна быстрее самого быстрого сокола и неутомима, как охотничья собака. Но они гонялись не за кроликами, их обучали ловить младших демонов, а также отыскивать освобожденные чары. Эти существа были незаменимы для волшебников в их работе. Обученная виверна являлась на зов только того волшебника, который надел на нее ошейник. Но был способ обратить дракона против своего хозяина, запрещенный Дублинским соглашением 1420 года. Он назывался Поворотом. Если виверна выходила за пределы магии своего владельца и ее захватывали, то с этого момента он превращался в преследуемого. Начиналась погоня со смертельным исходом, как правило, для обоих.
Подобные мысли не давали Гидеону спать. Они с Мерлином проговорили за полночь, затем профессор пожелал ему доброй ночи и с неизменными какао и кроссвордом удалился в свою комнату. Волшебник пробудился от тревожного сна за час до рассвета. Он попытался вспомнить, что же так напугало его. Однако то ли сам сон был чарами, то ли его магическая сила ослабла от путешествия во времени, но удалось вернуть лишь небольшой отрывок. Кобольд, прыщавый худенький шестнадцатилетний ученик волшебника, одетый в костюм шута, давал представление с деревянными марионетками, изображающими демонов. За его спиной виднелись другие фигурки — волшебник, виверна, девица, — подвешенные за веревки на крючки и ждущие своей очереди. Но для кого разыгрывался этот спектакль? Густая тень окутала места для публики, и не было видно, присутствовал ли хоть один зритель на этом странном действе.
Гидеон сел и потер виски, прислушиваясь к шуму проходящих машин и мерному гудению холодильника. Наконец он сбросил одеяло и позвал Огонь. Игнус сорвался с каминной полки и подлетел к хозяину.
— Свет! — приказал чародей, и Игнус послушно вытянулся в факел холодного голубого пламени.
Волшебное сияние, исходящее от Игнуса, не очень-то подходило для работы. Свет лампы Мерлина был гораздо теплее и приятнее для глаз, но Гидеон еще не доверял электричеству.
— Ярче и меньше голубого, — сказал он, и как будто чтобы подразнить его, Игнус потускнел и заискрился кобальтовым светом, прежде чем сформировал шар серебряного огня, мерцавший подобно луне. Он поднялся и стал парить над плечом мага.
— Не двигайся. — Гидеон разложил карты в виде буквы Т: сначала одну, затем по три карты слева и справа от нее и, наконец, шесть сверху, всего получилось тринадцать. То, что он увидел, не обрадовало его. Маг смешал карты и заснул.
Обычно Гидеон хранил колоду аккуратно завернутой в голубой бархат и перевязанной серебряной веревочкой, но, торопясь попасть в коридор времени, он схватил ее и засунул в карман, надежно не упаковав. Раскладывая карты, маг и не заметил, что одной не хватает. В своем собственном времени он бы этого не пропустил. Но сейчас волшебник списал неприятное чувство, охватившее его, на последствия путешествия в будущее. А когда карты сами попытались привлечь внимание хозяина и слетели со стола, как от внезапного порыва ветра, маг поднял их, побранил, но так и не заметил, что козыря виверны среди них не было.
На следующий день Теодора спала допоздна, и только аппетитный аромат завтрака заставил ее встать с постели. Вытянув вперед руки, она пошла на кухню.