— Когда мы учились у Королевского Чародея, то оба влюбились в одну девушку…
— Я так и знал! — Мерлин резко поставил кружку на стол, расплескав кофе. — Я чувствовал, что здесь замешана девушка.
Против ожидания Гидеон не покраснел, а сильно побледнел.
— Я не хочу говорить об этом, даже сейчас. — Он нервно вертел в руках крышку от банки с джемом. — Гвинлин — дочь чародея. Красавица, разумеется. Необыкновенная красавица. Но это не главное ее достоинство. Она обладала редким умом, чувством юмора и добрым сердцем. И у нее имелся особый дар обращения с молодыми драконами.
— И она предпочла вас Кобольду?
— Если бы! Нам тогда было по шестнадцать лет. Мы были молоды и неопытны, а ревность приводила нас в ярость. И однажды ревность заслонила собой любовь и привела к соперничеству из-за Гвинлин. В конце концов Гвинлин надоела наша вражда, и она заявила, что ей никто из нас не нужен.
— Кто же может осуждать ее за это? Но история ведь на этом не кончилась?
— Нет. Кобольд понял, что теряет ее, а он не мог смириться с поражением. Он уже достаточно овладел колдовством, чтобы наслать очень опасные чары. Вовсе не невинные любовные заклятия, которые подкладывают под подушку. Он пробрался в лабораторию нашего учителя и выкрал из запертого шкафа вещества, необходимые, чтобы сварить приворотное зелье. Это мощное заклинание, которое привязывает человека, как бы он ни сопротивлялся, к тому, кто накладывает чары. Такое колдовство часто приводит к сумасшествию. Оно противоречит Своду Законов волшебников и запрещено Гильдией очень давно.
Теперь и Мерлин побледнел.
— Она… она не…?
— Она осталась жива, но лишилась рассудка. Отец смог облегчить ее состояние и отправил выздоравливать на далекий остров. Кобольд предстал перед судом и лишился права быть волшебником.
Мерлин только покачал головой:
— Как же он мог зарабатывать на жизнь даже в качестве странствующего колдуна после такого преступления?
— Семь столетий тому назад, как и сейчас, запрет, наложенный Гильдией, не являлся таким уж препятствием для того, кто хочет его обойти, а уж для мелкого баронета, находящегося в опале, беспринципный колдун становился удачной находкой.
— Я так понимаю, что, будучи сам виновен в несчастной судьбе Гвинлин, Кобольд считает, что вся ответственность лежит на вас.
Лицо Гидеона немного порозовело, но его глаза все еще оставались глубоко печальными.
— Да. Некоторое время я и сам страдал от этого заблуждения.
Только они покончили с едой, как из ванной донеслось низкое урчащее зевание. Сразу затем они услышали, как все элегантные принадлежности для ухода за собой, которые Мерлин держал на краю раковины, с грохотом посыпались на кафельный пол.
— Кажется, наш китайский гость проснулся, — сказал Мерлин, стряхивая зерна кунжута с жилета. — Ну, мой друг, давайте совместными усилиями придумаем, как избавиться от Йинг-лонга.
Уикка пробудилась от прерывистого сна, но не из-за жары, а от жгучего желания. Оно было такое же неистовое, как то, что заставляло ее искать гнездо, защищать свое яйцо. Но теперь все ее помыслы были сосредоточены на шоколаде. Будучи виверной, она станет преследовать эту цель так же упорно, как кошка мышь.
Однако, как только дракониха приземлилась на здание Массачусетского технологического института, она увидела неприятную картину: на крыше кондитерской фабрики суетились какие-то люди в касках. Некоторые из них осматривали выхлопные отверстия и другие устройства, а остальные прикрепляли тяжелую проволочную сеть над отверстием, через которое накануне пробралась Уикка. Но еще больше ее разочаровало отсутствие аппетитного шоколадного аромата. Даже если бы нашелся новый способ проникнуть внутрь, не было уверенности, что там ожидает награда. На погрузочном участке стояли два грузовика. Один — белый, обтекаемой формы с темными окнами и серебряной надписью «Ниппон роботикс», а другой — серый, довольно потрепанный, со зловещего вида цистернами и изображением большого таракана на крыше, сбоку виднелась надпись красного цвета «Уничтожение ползающих насекомых».
Привлекательный запах струился из булочной «У Рози» на Инман-сквер, но при ближайшем рассмотрении обнаружилось, что печи слишком горячие, а кексы и шоколадное печенье почти сразу отправляются в холодильные камеры, чтобы не растаяли. Виверне пришлось удовлетвориться шоколадной глазурью, которую она слизала с обертки и коробок от кексов, найденных в мусорном баке. При этом ей надо было отбиваться от разъяренного терьера, выскочившего из соседнего двора и злобно хватавшего ее за задние лапы.