Микко и глазом не моргнула.
— Интересно, откуда вы знаете мою фамилию? — сказала она. — Не помню, чтобы я представлялась.
Мистер Лэмбтон лишь загадочно улыбнулся:
— Сколько бы музей ни предложил вам за карту, я дам вдвое больше.
Микко и Мойра остались невозмутимы, а Гайлз беззвучно открыл и закрыл рот, бросив на жену отчаянный взгляд. Она его проигнорировала.
— Как же мы можем связаться с вами, если на вашей карточке нет ничего, кроме имени? — спросила Микко.
Она все еще держала сумочку железной хваткой бывалого пассажира метро. Теодора заметила, как мистер Лэмбтон смотрел на вышитую сумочку на металлической цепочке в стиле пятидесятых годов двадцатого века — жадно, но в то же время боязливо. Это показалось ей странным.
— О, не беспокойтесь, я найду вас, — ответил он. — Пойдемте, мисс Уорм. Мы прощаемся. Мистер и миссис Хэтч. Мисс Колодни. Мисс Оглторп. Приятно было познакомиться.
Он низко поклонился, широко взмахнув тростью, после чего они с мисс Уорм повернулись и ушли.
Мойра Хэтч перевела дух и села. Гайлз Хэтч сел рядом с ней и застонал:
— Ну почему это самые богатые покупатели всегда и самые нечестные?
— Вы думаете, он нечестен? — спросила Микко.
Ее друзья энергично кивнули.
— Это чушь, будто он частный коллекционер, живущий за границей, — сказал Гайлз. — Я знаю, что большинство подобных типов, — члены правления японских корпораций или эксцентричные голландские миллионеры в кроссовках. А наш посетитель выглядит как жулик, притворяющийся коллекционером. Перчатки. Трость. Ради бога!
Мойра задумчиво покачала головой:
— И все же…
Микко взглянула на нее:
— Что «все же»?
— То, что он лжет, в этом нет и тени сомнения. Как же иначе можно выяснить наши имена, если не вести какую-то хитрую игру? Я спорю на что угодно, он знает что-то об этой карте. Я видела, как он смотрел на нее, прежде чем ты убрала ее. Жадно. Хищно.
Теодора, до сих пор молчавшая, вдруг заговорила:
— Похоже, что он боялся прикоснуться к ней.
Все трое взрослых обернулись и посмотрели на нее. Затем Микко схватила сумочку и открыла ее. Карта с виверной и чертенком выскользнула на стол. Предвечерний свет из окон упал на нее, и краски засияли.
— Я просто хотела убедиться, что она все еще там, а не превратилась в волшебную пыль, — смущенно произнесла Микко.
Мойра снова завернула карту, на этот раз в мягкую бумагу, не содержащую кислоты, и положила ее между кусками особого картона, который архивисты используют для реставрации книг. Когда карта вернулась в сумку, Гайлз заявил, что как раз пора пойти пообедать в ресторанчик «У старины Анджело» за углом.
— А потом в кино? — спросила Теодора с надеждой.
— В кинотеатр с кондиционером, — подчеркнула Мойра.
Глава 13
Гадание
В ванной комнате пентхауса Фебрис с наслаждением опустила ноги в воду. Ванна из розового мрамора была размером с маленький плавательный бассейн. Три ступени вели к верхнему краю ванны, в воду тоже спускались по ступенькам. Нагретая вода лилась из позолоченных кранов в виде дельфинов, расположенных по краю. Вода бурлила и пенилась вокруг больных, натертых ног демона. Она вздохнула с облегчением.
Раздался звонок в дверь, и Кобольд пошел открывать. Рассыльный в коричневой униформе передал ему электронный регистрационный журнал. Волшебник взял подсоединенный к прибору специальный стержень для письма и написал: «Конрад Лэмбтон», вернул это устройство, получил маленький пакет и закрыл дверь.
Кобольд принес посылку в столовую и поставил ее на обеденный стол из стекла и хромированного металла.
— Раскройся! — скомандовал он, и пакет сразу же послушался: клейкая лента отстала, бумага развернулась, и показался слой мягкого оберточного материала.
— До конца, — раздраженно добавил Кобольд.
Обертка упала, и под ней обнаружилась книга. Когда-то у нее был красный кожаный переплет, украшенный лунным камнем, светящимся, как глаза животных. Этот же экземпляр состоял из потрепанных остатков по крайней мере трех книг, которым сильно досталось от времени. Уцелевшие страницы, умело реставрированные, переплели в гладкую зеленую ткань.
Кобольд взял книгу и открыл на первой странице:
Конечно, эти слова были написаны от руки черными готическими буквами, поскольку в 900 году еще не изобрели печатный станок.