В пакете оказалась и записка от Прунеллы Снайпс, занимавшейся книготорговлей:
«Уважаемый мистер Лэмбтон!
Мой друг и коллега, мистер Эбенизер Абернати, сообщил мне, что Вы хотите приобрести такую книгу. А я как раз закончила реставрацию этого сильно поврежденного экземпляра. Обратите внимание на его недостатки. Если состояние книги для Вас приемлемо, то ответьте, пожалуйста, по адресу, указанному выше. Оплата наличными в течение тридцати дней.
Кобольд положил рукопись и записку на стол. С помощью запретных заклинаний из книги он мог бы вызвать тень виверны, чтобы захватить «друга» Гидеона и окончательно сокрушить его. Но вчера он видел карту виверны, принадлежащую молодой женщине и девочке. Эта карта может усилить его способности, что сделает месть сводному брату более полной.
Однако власть карты такова, что ею нельзя завладеть силой или с помощью заклятий. Ее должны отдать ему добровольно. Вероятность этого представить себе трудно, если только не…
Если не…
Фебрис не обращала внимания на зов хозяина, позволяя своим ногам с двумя длинными пальцами еще немного понежиться. И вдруг вода перестала течь из золотых кранов. С недовольным стоном Фебрис вылезла из ванны. Если Кобольд сильно разозлится, то может вместо воды пустить что-нибудь неприятное вроде вонючей серой слизи или кипящей грязи с запахом тухлых яиц.
Она появилась в дверях гостиной:
— Что прикажете, хозяин?
— Для тебя есть задание, но сначала ты должна принять новую форму.
Фебрис с отвращением зашипела. За исключением неудобств, причиняемых женскими туфлями, нынешняя внешность нравилась ей больше, чем любая другая, которую она когда-либо принимала. И уж конечно больше, чем ее истинное обличье. Но она обязана слушаться Кобольда.
Колдун поднял телефонную трубку и набрал номер.
— Объединенная почтовая система? Я бы хотел, чтобы из моей квартиры забрали тюк.
На другом конце провода ему что-то ответили, Кобольд улыбнулся и бросил косой взгляд на демона:
— Да, он уже готов к отправке.
В квартире Мерлина все стало по-прежнему. Аппарат для привлечения убрали, а тяжелая работа и немного магии уничтожили практически все следы пребывания Йинг-лонга. Гидеон с помощью простенького заклинания оживил несколько мочалок из металлической стружки, и они шустро принялись отдраивать след от трапез китайского гостя — ободок из засохшей каши на ванне. Приятно было слышать, как эти маленькие помощницы бодро соскребают грязь. Уже очень давно он не использовал чародейские силы, а чудеса техники, которые встречались на каждом шагу, создавали у него ощущение, что его собственные магические способности невелики.
Он очень скучал по утренним занятиям с Уиккой. Обычно он выводил ее, едва займется заря, когда луг еще окутан туманной дымкой. Гидеон брал с собой мешочек с мелкими чарами и подбрасывал их высоко в воздух, чтобы виверна их находила и приносила обратно. Это шло на пользу и волшебнику, и его питомице: Уикка хоть на час отвлекалась от озорства, а он — от мыслей о Гвинлин.
Он оставил мочалки самостоятельно продолжать работу и пошел в гостиную.
— Оуроборос!
Змейка подняла головы со спинки дивана, на котором она дремала.
— Шш-ш-што?
— Ты можешь воспользоваться своей памятью будущего и сказать, отложила ли Уикка яйцо?
Оуроборос на минуту закрыла глаза и снова их открыла.
— Прости, Гидеон. Не могу.
Хотя мудрая змея отлично помнила прошлое и будущее, ее память иногда капризничала в отношении событий ближайшего будущего и недавнего прошлого. Дела даже многовековой давности в обе стороны она помнила гораздо лучше.
— Я надеялся, что здесь ты сможешь видеть немного яснее.
Гидеон сосчитал в уме дни и ночи. Сейчас шел уже пятый день, как он потерял виверну. Несомненно, она снесла яйцо, как только нашла подходящее место для гнезда. Благодаря летней жаре и быстрому развитию детеныша, он, вероятно, уже вылупился. Так что теперь волшебнику надо разыскать уже двух виверн, прежде чем это сделает Кобольд.
Он достал свой мешок из шкафа и вынул из него завернутую в бархат колоду карт с виверной. Но, едва он начал раскладывать карты в форме буквы «Т» на кофейном столике, его рука замерла. Дрожащими пальцами он быстро перебрал колоду, а потом еще раз, не веря своим глазам.
Карта таланта виверны пропала. Гидеон, хрипло вскрикнув, упал на подушки дивана. Услышав это, Мерлин выбежал из спальни:
— Господи! Гидеон, что случилось?
Лицо молодого волшебника посерело, а во рту так пересохло от страха, что ему пришлось облизнуть губы прежде, чем он смог заговорить, да и то только обрывками фраз.