Вдруг новый голос прорезался сквозь дурман, спокойно произнося прохладные серебряные слова. Достигнув ушей девочки, они разорвали темные чары. Сцена смерти ее матери упала длинными завитками, как полоски старых обоев, сдираемых со стен. Под всем этим оказалась настоящая комната с отцом, доктором Нага и Микко на диване, теплыми и реальными.
Рядом с Теодорой стоял незнакомый человек с кудрявыми русыми волосами и добрыми серыми глазами. Она решила бы, что он моложе ее отца, может быть, ровесник его студентов последнего курса. Если бы не глаза… В них светилась мудрость очень старого человека.
Хоть он и был в спортивной рубашке с вышитой надписью на спине «УОРСЕСТЕРСКИЕ ВОЛШЕБНИКИ», Додо сразу же поняла, что это один из тех, кто оставил записку в тайной комнате.
Все это мгновенно промелькнуло в голове. Этого времени Гидеону хватило, чтобы броситься к Кобольду и схватить карту виверны. Они вцепились в нее, каждый молча тянул ее к себе. Их руки дрожали, как будто держали оголенный электрический провод. Глядя на них, Теодора знала, что они не смогут порвать карту. Та была сильнее, чем каждый из волшебников и по отдельности, и вместе.
Глава 20
Где Уикка?
В комиксах и мультфильмах времен детства отца Теодоры волшебники носили длинные пурпурные мантии с широкими развивающимися рукавами и высокие конусообразные шляпы, украшенные звездами, а колдовать можно было лишь с помощью волшебной палочки. Нынешние волшебники из видеоигр, фильмов и компьютерных спецэффектов совсем не столь примитивны. Эти маги сменили волшебные палочки на арсенал несущих смерть хрустальных кинжалов и извергающих пламя жезлов, способных превращать врагов в пепел и возводить замки в мгновение ока. Чародеи из «Волшебников и виверн» выглядели спортивными, одевались в облегающие костюмы, выигрышно подчеркивавшие крепкие мускулы, а их мужественные лица освещала белоснежная улыбка, свидетельствующая о достижениях стоматологии двадцать первого века (рот, полный крепких, здоровых, ровных зубов был почти так же редок в тринадцатом веке, как шкатулка мирры и мешок золота).
Но теперь, когда два настоящих живых волшебника сражались посреди ее гостиной, Додо открыла, что действительность сильно отличается от фантазии. Молчаливо сражаясь за обладание картой виверны, чародеи являли собой невероятную картину: Кобольд в дорогом костюме из итальянского шелка, Гидеон в линялых джинсах, спортивной рубашке и красных ботинках. И вооружены они не ртутными стрелами или огненными шарами сверхъестественной молнии, а словами. Впоследствии Теодора так и не смогла точно вспомнить, что же говорилось в заклинаниях. Что неудивительно, так как некоторые из них произносились на волшебном языке, другие на средневековом французском диалекте, а остальные на непонятном магическом, до сих пор употребляющемся в Кантабрианских горах Испании. Таким образом, заклинания, приведенные ниже, записаны так, как девочка их слышала.
— Лимерики и молния, слесари и лемуры! — прошептал Кобольд сквозь зубы.
Он держал только половину карты виверны, и это, по-видимому, на столько же уменьшало силу слов. Пол под Гидеоном разверзся, чтобы поглотить его, но он лишь провалился сквозь ковер и доски по колено, так и не выпустив карты и увлекая за собой Кобольда.
Теодора почувствовала, что рядом кто-то стоит, обернулась и увидела полного джентльмена, похожего на профессора. Он выглядел каким-то взъерошенным в рубашке с закатанными рукавами, красных подтяжках и коричневых твидовых брюках. Незнакомец отвлекся от наблюдения за борьбой и шепнул ей на ухо:
— Мисс Оглторп? Мы знакомимся при чрезвычайных обстоятельствах. Айен Мерлин О’Ши к вашим услугам.
Теперь Гидеон отразил чары Кобольда. Выбравшись из ямы, он произнес что-то вроде:
— Караваны и карамели, тмин и карусели.
От этих слов серый шелковый костюм вдруг превратился в одеяние из сотни блестящих серых кротов с розовыми звездчатыми носами. Одежда стала очень неудобной — слишком теплой, тяжелой и извивающейся. В гостиной запахло, как в зоопарке. Но Кобольд не решился сбросить новый наряд, не зная, что стало с его шелковыми боксерскими трусами.
— Вы не можете остановить их? — тихо спросила Додо у профессора.