Поразмышлять о бытие дело полезное, но пора вернуться к неказистой реальности. Что у нас тут происходит? Мне было доступно видеть всё одновременно, но восприятие давалось не сразу, а фрагментами. Нужно сильно сосредоточиться, чтобы осознать новую картинку, за которую зацепилось внимание. Чем больше я старалась, тем чётче получалось сложить разрозненные части в единое целое. Пока, наконец, удалось охватить вниманием окружающее пространство полностью. Хорошо, что чувства сейчас приглушены, потому что обстановка могла бы шокировать меня прежнюю.
Это мрачное помещение предположительно моя классная комната? Было бы преувеличением каменный мешок без окон назвать помещением для занятий. Хотя нужно разобраться, какие занятия имеются в виду? Здесь скорее пыточная камера. Под высоким потолком парил шар, отбрасывающий тусклый свет. Мебели или чего-либо ещё не наблюдалось. Только переплетения массивных цепей, закреплённых кольцами к стене. В цепях висела обнажённая израненная пленница. Яркие рыжие волосы девушки ниспадали до колен волнистым огненным потоком. И даже давящий полумрак не мог заставить их раствориться в тенях и поблёкнуть. Они светились, словно раскалённые угольки в затухающем костре, и отбрасывали блики на мертвенно бледную кожу пленницы. Сходство с огнём оказалось настолько сильным, что возникал невольный вопрос: возможно ли прикоснуться и не обжечься?
Растянутая в путах тоненькая фигурка принадлежала девушке, которая едва-едва перешагнула порог совершеннолетия. Каждая чёрточка кричала о нежной юности и хрупкости. Пленница обладала необычайной привлекательностью, словно молодая, пылающая яркими красками осень, почти невыносимо прекрасная. Но участь девушки печальна и незавидна. Голова безвольно повисла на бок, открывая рваные раны на шее. Такие же раны виднелись и на груди. Из них медленными струйками бежала кровь, стекая к животу и бёдрам. Тёмные капли двигались вниз по длинным стройным ножкам. Они собирались между маленьких пальчиков и капали прямо в пасть, лежащему у ног пленницы, чудовищу.
Значит, эта пара и есть мой первый урок? Других красавиц и чудовищ здесь не наблюдалось. Да что же за уроки такие? Ведь истерзанная девушка и мерзкий тип, наслаждающийся её кровью, реальные, настоящие и живые! Они теперь мои учебные пособия? Неужели можно играть живыми существами, точно куклами? Хегельг определённо маньяк. Постепенно до меня доходило, что обстоятельства гораздо серьёзней, чем представлялись ранее. Не будет магических академий, волшебных палочек и тому подобной ерунды. А дело придётся иметь с мерзкой тварью, развалившейся на полу. Я отстранённо рассматривала человекоподобное существо с огромным ртом на пол лица, полного зубов-игл. Длинный язык медленно слизывал кровавые потёки с ног неподвижной жертвы. Кожу монстра покрывали многочисленные шишки и наросты землисто-зелёного цвета. Фу! И где таких только создают? Хегельг постарался, или оно само по себе такое получилось?
Нужно сосредоточиться на фигуре девушки, потому что наблюдать, как упырь лакает и давится кровью, противно, а сделать ничего нельзя. Я постаралась собрать внимание только на девушке, и когда это удалось, мне открылось новое, более глубокое видение. Чем больше смотрела на пленницу, тем ясней понимала, что она лишь пустая оболочка. Душа только-только покинула сосуд плоти, воспарив за грань. Но и мёртвым тело не было. Сердце продолжало биться, в тишине слышались его затухающие толчки.
Благодаря призрачному состоянию, сейчас мне доступно видеть нечто воистину невероятное. Взгляд проникал в сокровенную глубину, о которой люди даже не подозревают. Бездушную плоть пленницы наполняла странная субстанция. Дивное вещество не увидеть обычным зрением, не почувствовать на ощупь, но именно оно хранило остатки жизни в истерзанном теле. Я зачаровано наблюдала, как маняще играют сполохи в глубине этой сути, как бегут невидимые потоки, переплетаясь друг с другом. Такая малость, почти невесомость и одновременно бездна, бесконечность внутри. Время для нас остановилось. Прошлое и будущее растворились в застывшем мгновении настоящего.
Что же ты такое? Я вижу тебя, а ты чувствуешь меня. Робкий лучик твоего интереса покидает бездушное тело и касается моей неприкаянной души. Он ослепляет солнечным зайчиком. А вместе с прикосновением приходит первое острое, как нож, чувство, непреодолимое желание. Я хочу обладать этой удивительной сутью, и она жаждет получить меня. Мы последняя надежда на жизнь друг для друга, соломинки в водовороте, несущем забвение. Чтобы увидеть столь сакральное чудо, человеку нужно пережить смерть, утратить тело, но остаться в мире живых. Пусть так.