Артем подъехал ко входу, поставил автомобиль на ручник, и вышел из салона, чтобы открыть Анне дверь, после чего достал из багажника ее сумку.
— Хотите, могу до номера отнести, — предложил он, — с портье тут туговато. Не привык народ к сервису.
— Справлюсь, — сказала Анна, забирая у него сумку, — давай через полчаса здесь же.
Артем кивнул, и вернулся в авто.
Когда он уехал, Анна почувствовало себя зябко. Как будто зашло яркое летнее солнце.
«Эй! Притормози! — Одернула она себя, — тебе что, неприятностей в жизни не хватало? Захотелось молодого любовника на Колыме? На потеху всему холдингу?» Подумав так, она неожиданно осознала, что вовсе не хочет близости с Артемом. Ее внезапное чувство к нему имело совершенно иную природу. Вот только какую именно она никак не могла понять.
— Палатка, — сказала Анна, — какое странное название для поселка.
— Ничего странного, на самом деле, — Артем пожал плечами, — территорию-то осваивали геологи. Стояла здесь поисковая партия, или опорный лагерь, в реальной палатке. Вот название и закрепилось.
— Геологи, говоришь? — Усмехнулась Анна, — а все считают, что зеки.
— Ну не без этого, конечно, — кивнул Артем, — но жизнь сложнее, на самом деле.
Анну обычно раздражала речь других людей, сильно замусоренная словами и фразами-паразитами, но вот это его «на самом деле» она почему-то находила милым; как будто он подсознательно все время пытается докопаться до истины.
— За Палаткой мы поворачиваем налево, и уходим с Якутской трассы. Асфальта дальше не будет.
— Это плохо?
— Да не то, чтобы. Главное, чтобы дождя не было, а то размыть может. По прогнозу обещали на ночь ливень. Но, я надеюсь, успеем проскочить.
— Если мы застрянем — комиссия тоже застрянет, верно?
— Надеюсь, — Артем пожал плечами, — на самом деле, они в прошлый раз прилетали на вертолете с губером. Но в этот раз губер в Москве, а просто так разбазаривать региональный бюджет им никто не даст. Калибр не тот.
— А коммерческие вертолеты тут есть? — Заинтересовалась Анна.
— Ага, — кивнул Артем, — но они сейчас на консервации в Якутске. Так-то обычно они летом шейхов обслуживают.
— Шейхи — это какие-то местные старательские боссы? — Уточнила Анна.
— Неа, — осклабился Артем, — самые настоящие шейхи. Они сюда на джетах прилетают, на природу посмотреть, да поохотиться иногда. Налаженный бизнес. Но в этом году облом по всем фронтам. Ковидла эта многим подгадила, на самом деле.
Анна замолчала, переваривая информацию. А ведь логично получается. На Аравийском полуострове явный переизбыток тепла и солнца — куда же еще ехать отдыхать, как не туда, где можно как следует охладиться? Да и природа тут — снимай с руки, да ставь на обои. Очень красиво. Первобытный рельеф, сопки, поросшие сосняком. Кристальные реки, головокружительные обрывы да невероятно свежий воздух.
Помолчали. Увидев, что Анна ушла куда-то в свои мысли, Артем сосредоточился на дороге. Очень ценное качество для попутчика.
— Давно ты здесь работаешь? — Наконец, она прервала молчание.
— Скоро год как, — ответил Артем, не отрывая сосредоточенного взгляда от дороги.
— Тяжело?
— Да не то, чтобы, — он пожал плечами, — на самом деле, сложно было первые два месяца. Потом как-то адаптировался. Тут совсем не так плохо, как кажется издалека. Холод только достает, но даже к нему как-то можно приноровиться.
— А сам ты откуда?
— Новороссийск, — Артем тепло улыбнулся, — хороший город, хоть зимой и бывает ветрено.
— Как же тебя во взрывотехники-то занесло?
— Да я вообще хотел в мореходку поступать. Меня всегда тянуло к воде. Хотя, не удивительно, на самом деле. Когда растешь среди этого всего. Но батяня был резко против. Честно — не знаю, почему. Он никак это не мог объяснить и обосновать логически.
Артем вздохнул — глубоко, с подлинной грустью, так, что у Анны даже сердце защемило.
— Вот я и не стал никуда поступать, в пику ему, — продолжал он, — вместо этого пошел в армию. Хотел на флот распределиться, но не срослось. Ребята говорят, что батяня даже по военкоматам бегал, хлопотал, чтобы этого не случилось. А! — Артем махнул рукой, — Бог ему судья.
— Вы не в ладах с ним? — Позволила себе уточнить Анна, — а мама твоя как отнеслась к этому? Она тоже была против мореходки?
Почему-то этот вопрос про маму был для нее важным. Она заранее чувствовала что-то вроде ревности к этой совершенно чужой ей женщине, и заранее злилась на нее — за то, что та плохо выполняла материнские обязанности. Эти эмоции было абсолютно иррациональными; они даже пугали Анну, ведь она привыкла себя контролировать во всем.