Второй этаж.
Третий этаж. Дурацкая лестница.
— Консорт!
Настойчивость в голосе заставила меня обернуться. По коридору третьего этажа в моем направлении бежала женщина с широко распахнутыми глазами и приоткрытым ртом. Мередит Коул, мама Мэдди.
— Они убьют их! — Она схватилась за меня. — Они собираются убить моих девочек!
Каждый оборотень в коридоре замер. Трогать Альфу без разрешения — можно расценивать как нападение.
Из-за угла показался Тони, один из помощников Дулиттла, и побежал к нам.
— Мередит! Подожди!
Только в одном случае Дулиттл, являясь медиком Стаи, может убить ребенка. Меня охватил ужас.
— Кейт? Что происходит? Где Мэдди? — Голос Джули звучал пронзительнее с каждым вопросом.
— Помогите мне! — Мередит так сильно вцепилась в мою руку, что кости затрещали. — Не позволяйте им убить моих детей.
Тони остановился, не зная, что делать дальше.
Я старалась, чтобы мой голос прозвучал спокойно.
— Покажите мне.
— Сюда. Они у Дулиттла. — Мередит отпустила меня и показала в направлении коридора.
— Что случилось? — пропищала Джули.
Я пошла по коридору рядом с Мередит.
— Сейчас узнаем.
Как только мы прошли мимо Тони, он развернулся и побежал за нами. Коридор привел нас в больничное крыло.
— Доктор в задней комнате, — сообщил Тони. — Я покажу.
Он прошел вперед, и мы все последовали за ним до круглой комнаты, из которой шли шесть серых бетонных туннелей. Тони выбрал тот, что прямо по курсу. В конце нас ждала стальная дверь с предательским серебристым блеском. Звуки наших шагов отдавались эхом от стен. Дверь охраняли три засова, каждый толщиной с мое запястье, но сейчас они были открыты. Мое сердце сжалось. Я не хотела видеть то, что скрывалось внутри.
Тони взялся за толстую металлическую скобу, которая служила дверной ручкой, поднатужился, и открыл дверь, впуская нас в комнату с приглушенным светом. Справа от меня стоял Дулиттл — чернокожий мужчина около пятидесяти лет, с седоватыми волосами. Он повернулся ко мне, и по взгляду его обычно добрых глаз я тут же все поняла: сбылся мой худший кошмар, и надежды не было.
Слева от меня бок о бок стояли две клетки из оргстекла, освещаемые голубоватым светом колдоламп. Каждую клетку окружали стальные и серебряные прутья. Я не заметила никаких дверей, только вход спереди, как у торговых автоматов.
Внутри сидели два монстра, их уродливые, нелепые тела представляли собой ужасающую смесь человекоподобных частей тела, огромных когтей и клочков густой шерсти. Оба существа ютились в углу, прижимаясь друг к другу даже не смотря на разделяющее их оргстекло и решетки. Их лица с чересчур большими челюстями и перекошенными зубами не просто заставят тебя остановиться на полпути, а оставят впечатление на всю жизнь.
Монстр слева поднял голову, и на нас уставились два человеческих голубых глаза, наполненные ужасом и болью.
— Мэдди! — Джули бросилась к решетке. — Мэдди!
Второй монстр пошевелился, и я распознала локоны каштановых волос. Мэдди и Марго. Лучшая подруга Джули вместе со своей сестрой-близняшкой превращаются в люпов.
Каждый оборотень сталкивается с выбором: сохранить свою человечность путем соблюдения правил, жесткой дисциплины и постоянной сдержанности, или поддаться жестоким наклонностям, которые порождает Lyc-V, вирус оборотней, и стать безумным люпом. Люпы убивают и истязают, получая удовольствие от чужой боли. Они уже не могут принимать чисто человеческое или чисто звериное обличие. Если оборотень стал люпом, пути назад нет, и Стая уничтожает его.
В периоды большого стресса Lyc-V в теле оборотня воспроизводится в больших количествах. Подростковый период с его гормональными сдвигами и эмоциональными качелями считается самым напряженным для оборотней. Четверть детей не выживает.
— Скажите ему, — умоляла Мередит. — Скажите ему не убивать моих детей.
Дулиттл посмотрел на меня.
Стая разработала сложный способ подсчета вероятности люпизма, основанный на количестве вируса в крови.
— Какой Lyc-индекс?
— Две тысячи шестьсот для Мэдди и две тысячи четыреста для Марго, — ответил он.
Все, что выше тысячи — гарантия люпизма.
— Давно они в таком состоянии?
— С двух часов ночи, — сказал Дулиттл.
Это конец. Все было кончено еще четырнадцать часов назад. Мы лишь оттягиваем неизбежное. Черт.
Джули вцепилась в решетку, и мое сердце сжалось в тугой комок от боли. Всего несколько месяцев назад она выглядела точно так же — ее тело, поглощенное вирусом, представляло собой смесь человека и животного. Меня все еще посещают кошмары, в которых я стою над ней, пока она рычит на меня, привязанная к кровати. Потом я просыпаюсь и иду среди ночи к ней в комнату убедиться в том, что она в целости и сохранности.