Будет тебе, Лили Эванс, муж — красивый, особенно, издалека и в темноте. А еще знатный и богатый, до тех пор, пока его очень благородные родители за брак с тобой из семьи не выгонят — слово «мезальянс» давно придумано… а еще муж будет тебя любить — особенно, до того, как поженитесь и пару месяцев после, пока не выяснит, что ты за штучка при близком общении. Достоинств — сиськи да смазливая мордашка и гонор до небес. А недостатков полный мешок — и характер гадкий, и по дому ничего делать не хочешь и не умеешь. Будь ты хотя бы воспитанная, культурная и изящная, тебе бы это с рук сошло, да только из тебя такая же леди, как из твоего немытого приятеля — лорд. А требований — как у королевы!
Еще чего ты хочешь… славы, известности? С мужем-лордом на балы ходить? Будут тебе слава и балы, да только такие, что ты не порадуешься — будут там, куда твоего мужа пустят, настоящие волшебные леди на тебя смотреть, как на двухголовую, и судачить о твоих манерах и моральном облике.
Что еще… ты, кажется, гордишься, что состоишь на факультете храбрых и благородных, и злишься, что твой приятель попал на факультет лживых и подлых? А ведь меня ты с твоим паршивым дружком вместе колдовством пугала и маглой называла. Так пусть придет момент, который покажет, какая ты храбрая и благородная, и заодно заставит твоего приятеля тебе правду сказать, как есть, кем ты являешься. Поглядим, приятно ли тебе будет слушать.
— Теперь ты, — обратилась она к черной куколке. — Нарекаю тебя Северус Снейп! Будешь ты сильным волшебником, только ни пользы, ни радости тебе от этого не будет. Зато будет дурная слава, знания, которые никому не нужны, да дело, которого никто не оценит. До самой смерти будешь помнить, что гордыня — грех, а самоуверенность и длинный язык — грех трижды.
— Ну, а теперь ваша очередь, дорогие папочка и мамочка, — пробормотала она, отложив куколку Снейпа. Поежилась и вздохнула. — Джон и Роза Эванс… вы так любите Лиличку. Такую чудесную, красивую и волшебную. Так для нее стараетесь. Ну и старайтесь дальше. Посмотрите, что из этого выйдет. Придется же вам когда-нибудь тяжело — ее и просите о помощи. А я уеду в Лондон, выучусь, замуж выйду… и знать о вас больше не захочу. Продолжайте Лиличку в попу целовать, вдруг поможет.
Отложив фигурки родителей, она взяла последнюю. Альбус-как-там-его Дамблдор.
Вообще-то желать зла этому магу у Петуньи не было никаких причин. В школу не принял? Ну так и не должен был, раз она не волшебница. На что обижаться? Однако странная злость грызла ее изнутри, как жучок дерево, а слова рвались с языка.
— Ты там великий светлый волшебник, — задумчиво сказала девушка. — У тебя куча титулов, почитателей и врагов. А еще наверняка великие замыслы — не может же быть великий светлый волшебник без великих замыслов о том, как осчастливить весь мир. Замыслы эти трудные, долгие и сложные, наверняка — не обходящиеся без жертв, как всегда с великими бывает. Что ж, замыслы твои исполнятся. Вот только, как это бывает — перед самой смертью ты поймешь, что нет от них никакого толка кроме пролитой крови и вины. И что осчастливить ты должен был в жизни разве, что нескольких человек, оставшихся в твоем далеком прошлом, оставшихся несчастными и разочарованными. И все это время ты пытался заглушить голос своей совести, но себя не обманешь, Альбус Дамблдор. Так и будет.
Куколка упала на пол. Петунья вздохнула, помассировала виски — злость проходила, оставляя усталость. Глупостями она тут занимается… пришло же в голову на такую ерунду время тратить…
На следующий день куколки были выброшены в мусор и впоследствии сожжены. А попытка «волшебной мести» быстро улетучилась из Петуньиной головы, будто ее и не было вовсе…
***
Ежедневно в отделе Предсказаний и Пророчеств происходила регистрация сотен различных записей — и от профессиональных оракулов, и от уличных гадалок. Многие хотели надежно зафиксировать полученный прогноз, дабы, в случае чего, стрясти с шарлатана деньги — потому пророчества делались порой настолько расплывчатыми, что разобраться в них было решительно невозможно. Пара сонных под вечер стажеров фиксировала изреченное в хрустальные (на самом деле стеклянные) мнемошары, молодая ведьмочка-секретарша надписывала ярлычки и когда коробка наполнялась, разносила по стеллажам. Гадания на деньги, гадания на здоровье, на детей, невест и женихов, на смерть родственников, на погоду, урожай и приплод скота…
В самом конце длинного проема стоял старый стеллаж, полки которого пополнялись довольно редко. Именовалось его содержимое «пророчествами о злой судьбе», отвести или изменить которую считалось невозможным — ведь не так-то легко исправить человеческий нрав? А из характера и рождается судьба человека.
В этот день «пророчеств о злой судьбе» клиенты не принесли, ведьмочка-секретарша не заглянула на стеллаж, и потому не увидела, как на пыльной и слегка запаутиненной полке вдруг сам собою возник новенький шарик. Искусная магия создателей отдела пророчеств уловила отозвавшиеся в мировом эфире слова, и сама зафиксировала их, и на пергаментной ленте сама собой отпечаталась прихотливая вязь имен и дат…
Не заметили пророчества и на следующий день.
Постепенно оно, как и его соседи, покрылось пылью, сделавшись совершенно неотличимым…
А после разбилось, никем не услышанное, когда племянник Петунии Эванс пришел в Отдел Тайн совершать свой героический подвиг. Что, впрочем, ничего не изменило — истинному пророчеству совершенно не обязательно быть услышанным для того, чтобы свершиться.