– Бокал вина успокоит нервы мадам?
Девушка остановилась и взглянула на Геру. Та, сложив на груди руки, ожидала ответа. Кристина хотела было отказаться, но потом передумала.
– Может быть, это как раз то, что мне требуется. Кивнув, горничная вышла и вернулась с серебряным подносом, на котором стояли хрустальный графин и два бокала.
– Выпейте, мадам. У вас впереди трудная ночь. Кристина сделала глоток, потом другой.
– Спасибо, – с бледной улыбкой пробормотала она, Гера не улыбнулась в ответ.
– Многие девушки боятся и нервничают, когда приходит время расставаться с невинностью.
Кристина быстро взглянула на служанку. Ей хотелось опровергнуть это высказывание, но какой смысл? Она действительно волнуется и боится. Ночами в каюте на борту «Марианны» она вспоминала обо всем, что знала о первой брачной ночи, в основном из подслушанных разговоров слуг. Они утверждали, что с добрым и опытным любовником боль мгновенна, зато наслаждение огромно. Но, как подозревала Кристина, Этьен Делакруа не будет ни ласковым, ни внимательным любовником, Пытаясь отвлечься, она спросила:
– Скажи, Гера, ты замужем?
– Хозяин не позволяет черным жениться. Кристина остановилась и с интересом посмотрела на горничную.
– А он объясняет почему?
Гера наморщила лоб, вспоминая трудное слово.
– Он называет нас... варанами.
– Варварами?
– Да, так. Он говорит, что женитьба – она для белых или цветных, если они освобождены, но не для варваров.
Кристина молча обдумывала услышанное, Казалось, все вокруг были вынуждены следовать прихотям Этьена. Включая и Рида? Не похоже, чтобы его было так уж легко контролировать. Ей он показался человеком, предпочитающим самому решать свою судьбу. Но все же она чувствовала, что и над ним Этьен каким-то образом установил свою власть.
Гера полезла в карман «Передника, достала небольшой пакетик и высыпала на простыни пригоршню высушенных розовых лепестков. Снова комнату заполнил удушливо-сладкий аромат. Он вызывал у Кристины головную боль и тошноту. Раньше ей всегда нравился этот запах. «Как странно, – подумала она, – что всего за один вечер он стал мне противен».
– Не надо больше, Гера, – взмолилась девушка.
– Простите, мадам, – служанка взбивала пуховые подушки, – но мне приказал хозяин.
– Вы не остановитесь, даже если я скажу, что мне делается плохо от этого запаха?
Горничная с сожалением покачала головой.
– Хозяин сердится, если я не выполняю в точности все его приказы.
– Нежелательно сердить хозяина, верно? – с горечью проговорила Кристина. – Ни тебе, ни кому-нибудь другому?
Тяжелые веки негритянки опустились, скрывай выражение глаз.
– Все в порядке, Гера. Я уже знаю ответ.
– Да, мадам.
Заметив свое отражение в зеркале, Кристина поправила плечико рубашки.
– Полагаю, господин Делакруа специально выбрал это для меня и для сегодняшней ночи.
При других обстоятельствах ее бы восхитили классические линии рубашки, может, она и сама бы выбрала такую. Простая, но провоцирующая рубашка по древнегреческой моде оставляла одно плечо открытым. Тончайший, как паутина. шелк чувственно облегал ее фигуру, подчеркивая грудь и все изгибы тела, не скрывая розовой тени сосков. Гера, вероятно, следуя указаниям Этьена, уложила волосы Кристины в греческом стиле, скрепив их узкой атласной белой лентой и перекинув один локон через плечо.
Раздался властный стук в дверь. Девушка резко повернулась, так что вино чуть не выплеснулось из ее бокала. Потом она собралась с силами, и физически, и морально приготовившись к испытанию.
Появился Этьен в парчовом бордовом халате со шкатулкой палисандрового дерева в руках. Остановившись на пороге, он улыбнулся.
– Вы прекрасно выглядите, дорогая. Но судя по тому описанию, что предоставил мне мой агент, я и не сомневался – вы будете сама изысканность.
– Вы приставили кого-то следить за мной? – ошеломленная, спросила она. – Шпионить?
– Ну конечно, наивная девочка. – Этьен вошел в комнату. – Генри превосходно знает мои вкусы и не осмелился бы вызвать мое недовольство.
Кристина со страхом смотрела на него, борясь с желанием убежать. Ее удерживала не храбрость, а только понимание того, что скрыться некуда. Забавляясь ее растерянностью, он улыбнулся еще шире.
– Я не настолько глуп, чтобы предлагать иену за жену, не представляя себе, что получу взамен.
– Звучит так, словно я была выставлена на аукционе. Он аккуратно поставил шкатулку на туалетный столик и повернулся к девушке с самодовольным выражением лица.
– Именно так я себе это и представляю.
– Я не продавалась. – Кристина сжала ножку бокала. – Ваш представитель объяснил, что вам требуется подходящая жена. А мне требовалось скрыться подальше от революции. Мы вступили в партнерство.
– Ну-ну, дорогая, давайте говорить без обиняков. Признайте, что вы были куплены. Я сделал вам предложение, от которого вы не смогли отказаться. Следовательно, лот ушел за самую высокую цену.
Краем глаза Кристина уловила легкое движение Геры. До этого она думала, что горничная уже давно покинула комнату. Смутившись оттого, что служанка слышала весь этот глубоко личный разговор, она решила отослать ее, пока не открылись новые факты.
– Вы можете идти, Гера.
Служанка направилась к выходу, но замерла на месте, когда Этьен щелкнул пальцами, Не глядя на нее, он обратился к Кристине:
– В моем присутствии, дорогая, слуги выполняют только мои указания. Понятно?
С горящими от унижения щеками, Кристина упрямо хранила молчание. Движением быстрым, как бросок кобры, он схватил ее за подбородок. Грубо сжимая его, заставил поднять голову.
– Понятно? – голосом мягким, но скрывающим стальные нотки повторил Этьен.
– Да, – ответила Кристина.
Она прекрасно поняла. Перед ней стоял тиран, абсолютный диктатор. Он требовал полного подчинения и не соглашался ни на какие уступки. Бель-Терр был его владением, и здесь все, включая ее, были его слугами. От них ожидалось только исполнение его приказов, немедленное и беспрекословное.
– Гера, – тем же тоном, не сводя белых глаз с Кристины, проговорил он. – Тебе поручается предупредить челядь, что в моем присутствии они должны выполнять мои команды, а не мадам Делакруа. Любое неповиновение будет караться.
Служанка наклонила голову.
– Да, хозяин.
– Ступай, – так и не взглянув на нее, распорядился он. Щелчок дверного запора прозвучал особенно громко в наступившей тишине. Цепкие пальцы Этьена продолжали впиваться в кожу девушки. Она попыталась освободиться, но ей это не удалось.
– Вы могли бы пощадить мое самолюбие, проведя этот разговор наедине, – сумела она проговорить сквозь стиснутые зубы.
Он ответил бархатным смешком.
– Вы правы, я мог бы, но не захотел. Вы должны запомнить, дорогая, что в своем собственном доме я делаю и говорю все, что мне вздумается. Я решил, что будет разумно установить правила в самом начале наших отношений.
– И все же вы не имели права ставить меня и неловкое положение в присутствии слуг. Он издевательски покачал головой.
– Вы ошибаетесь, дорогая, Я имею право. Я ваш муж – и у меня есть документы, подтверждающие это.
Кристину захлестнула волна беспомощности, грозившая смыть маску внешнего спокойствия. Бумаги, которые она подписала, были должным образом и на законном основании скреплены печатями в присутствии свидетелей. И слово Бушаров было тому порукой.
Поворачивая ее лицо то в одну, то в другую сторону, Этьен изучал каждую его черточку.