Дрю покачал головой.
— Очень жаль, Лайла, но по закону все принадлежит Жану, в том числе ваш дом и прежняя компания.
Лайла с трудом проглотила застрявший в горле комок. Не веря своим глазам, она обвела взглядом комнату.
— Так что же, мне придется покинуть место, где я сейчас проживаю?
— Безусловно, потому что гостиничные апартаменты также записаны на имя Жана.
Слезы потекли по ее щекам.
— Так сколько же у меня времени на сборы?
— Жан назначил меня исполнителем своего завещания, и потому я даю вам месяц, чтобы подыскать себе другое жилище. Мариан, вы не против? — спросил Дрю.
— Нет, не против… Дайте ей время, необходимое на то, чтобы найти другую квартиру, — понимающе промолвила Мариан.
— Благодарю вас. Лайла встала.
— Я вынуждена вас покинуть… Не могу здесь более оставаться… Я должна подумать о том, что мне делать дальше…
Распахнув дверь, она выбежала в коридор. Ее рыдания отдавались эхом, пока она мучилась с замком. Наконец она выбежала на улицу. Жан и его безжалостный адвокат забрали у нее все, что она так любила. Кроме скандала и несбывшихся надежд, у нее ничего не осталось.
По возвращении в отель Лайла тотчас же отпустила слуг, хотя Колетт и отказалась оставить свою госпожу. Девушка заверила Лайлу, что Жан проплатил ей жалованье на год вперед, и потому она останется с ней, пока Лайла не устроится…
Впервые в жизни у Лайлы не осталось никого — ни семьи, ни друзей, ни единого дальнего родственника на сотни миль вокруг. Отец и Жан были ее жизнью, а теперь и тот и другой умерли. Отчаяние охватило Лайлу.
Похоже, единственным выходом было вернуться в школу, где она училась до того, как вышла замуж за Жана. Там, по крайней мере, ей дадут кров и стол. С деньгами было куда сложней: после всех этих скандальных газетных статей весьма сомнительно, чтобы хоть кто-то нанял ее на работу, в том числе и монахини из монастыря Святого Сердца, но попытаться все же стоило…
— Мэм, — обратилась к ней Колетт.
— Что такое?
— Управляющий оставил этот конверт, пока вас не было.
Лайла торопливо сломала сургучную печать и быстро пробежала глазами уведомление.
— Мать Пресвятая Богородица, сохрани и защити нас!
Она посмотрела в глаза Колетт.
— Мистер Шарп прислал мне счета за эти апартаменты. Его также интересует, когда мы их оплатим. Мне и в голову не приходило, что жить здесь так дорого.
— Само собой, ведь мистер Кювье хотел, чтобы все эти расходы несла его компания, — заметила Колетт.
— Может, оно и так, но я более к этой компании никакого отношения не имею и сомневаюсь, что они станут оплачивать мои счета.
— Поговорите с адвокатом мистера Кювье. Он то уж сообразит, как заплатить отелю. Ведь это мистер Кювье привез нас сюда.
Лайле стало не по себе, но какой был у нее выбор? Без денег на оплату счетов она могла лишь сбежать отсюда посреди ночи. Она никогда не совершала столь скандальных поступков, но при мысли, что ей снова придется встречаться с Дрю, становилось еще хуже.
— Не думаю, что, увидев его вновь, я смогу удержаться в рамках приличий. Сегодня я просто выбежала из его офиса, — промолвила она, вспоминая молодого клерка, догнавшего ее и проводившего до самого отеля.
— Похоже, у нас не будет иного выхода, кроме как бежать отсюда посреди ночи.
— Вы не сможете этого сделать, — покачала головой Колетт. — Здесь повсюду репортеры. Двое из них снимают номер прямо на этом этаже. Кроме того, я заметила, что в холле дежурит полицейский. За вами следят. Они уверены, что вы попытаетесь сбежать.
Колетт была права. Побег только усложнял ее положение. Ярость наполнила сердце Лайлы. Она надеялась, что сведения, которые сообщил ее крестный, Фрэнк, в ночь смерти мужа, изменят ее жизнь к лучшему. Теперь же следовало хранить тайну, иначе полиция использует эти сведения против нее.
— Хорошо, я пошлю счета мистеру Солье.
Глава ВТОРАЯ
Дрю стоял у дверей гостиничных покоев Лайлы, сжимая в руке полученную от нее записку. Он был потрясен, узнав, что предмет его юношеских фантазий оказался третьей предполагаемой женой Жана и главной подозреваемой в убийстве его клиента. Тогда, в ранней юности, она более всего напоминала новорожденного жеребенка. Такая же высокая и длинноногая. Сегодня ее выдержанная миловидность привлекала внимание многих мужчин.
И с чего бы ей выходить замуж за человека, разорившего ее отца? Ведь Жан Кювье приобрел пароходство Дю Шамп путем хоть и вполне законного, но разбоя.
Если это дело дойдет до суда, то за ним будет следить весь город, и лучшей возможности для демонстрации своих адвокатских талантов Дрю себе даже представить не мог. Выиграй он столь скандальное дело, и его адвокатура станет самой известной в штате, а там глядишь, он окажется на короткой ноге со всеми политическими боссами Нового Орлеана. Таким образом, он докажет всем прочим адвокатам, что любовь к праву досталась ему не по наследству.
Однако воспоминания о последнем процессе по поводу убийства все еще не изгладились из его памяти. Дрю не любил проигрывать, в особенности окружному адвокату Полу Финни.
Прекратив дальнейшие размышления, Дрю постучался в дверь, с нетерпением ожидая встречи с Лайлой.
Дверь вестибюля заскрипела, и, оглянувшись на этот звук, Дрю увидел наблюдавшего за ним репортера газеты «Дэйли Пикаюн». Ближайшая по коридору дверь открылась, и из-за нее выглянул еще один мужчина. Дрю не знал его, но что-то подсказывало ему, что это сыщик. Лайла Дю Шамп и шага не могла сделать незамеченной: и репортер, и детектив буквально протоколировали каждый ее шаг.
Дрю сознавал, как именно будет истолкован его сегодняшний визит, но ему не хотелось разговаривать в вестибюле, где к тому же могли помешать слуги.
Дверь слегка приоткрылась, и в узкую щель Дрю увидел женщину постарше Лайлы.
— Да? — спросила та, смерив его подозрительным взглядом.
— Я хочу видеть миссис Кювье.
— А кто ее спрашивает?
— Дрю Со лье.
Ее лицо смягчилось.
— Проходите, она вас ждет.
Дверь широко распахнулась, и Дрю вошел в богато обставленные покои с мебелью из красного дерева с позолотой. Жан обожал экстравагантную жизнь и красивых женщин.
«Какая же из них его, в конце концов, доконала?» — мысленно вопрошал себя Дрю. Как только дверь закрылась за спиной адвоката, Лайла вышла из своей комнаты. Их взгляды встретились, и Дрю почувствовал, как при виде этой высокой стройной женщины его ладони стали влажными.
Она нервно тряхнула своими черными локонами.
— Как вы себя чувствуете? — поинтересовался Дрю.
Внезапно он ощутил, что в горле у него пересохло. Она выглядела даже лучше, чем в тот день, когда оглашалось завещание Жана.
Лайла кивнула, и темные кудри упали на ее белую лебединую шею.
— Прекрасно… Пожалуйста, присаживайтесь. Солье смущенно взглянул на нее, вновь почувствовав себя неловким подростком.
— Извините за то, что там, в офисе, я держался слишком официально. Я посчитал это место неподходящим для того, чтобы напоминать вам о нашем знакомстве.
Она удивленно подняла брови.
— А я-то думала, что вы меня просто не узнали.
— С чего бы? — растерялся Дрю.
Она холодно смерила его темно-голубыми глазами.
— Прошло столько лет, к тому же мы не были друзьями.
Они сидели друг напротив друга. Ее поза была царственной, в эту минуту Лайла больше походила на ангела, чем на убийцу.
Даже если она убила Жана, — внезапно подумал Дрю, — невозможно представить жюри присяжных, выносящее ей обвинительный приговор.
— А вы изменились с тех пор, как мы учились в начальной школе Ли.
— Прошло двенадцать лет, и ты теперь тоже не «от худой мальчишка, промолвила она.
Он улыбнулся.
— Конечно же, нет.
— И вы стали адвокатом. Дрю пожал плечами.
— Семейный бизнес… Если твой отец судья, то все ждут, что ты пойдешь по его стопам.
В ответ она сдержанно улыбнулась. Он почти ощущал недоверие и гнев в ее взгляде, но никак не мог понять их причины.