– Отойди от стола.
– Вот, – указал я коменданту на кучку румяных сухарей, из‑под которых предательски выглядывал подсохший кусочек окорока, – что я говорил. Ну, как наказывать будем?
– Может, мне забрать его? – подумав немного, деловито предложил Догар. – Например, помощником истопника, а к вам будет приходить один из лакеев, все равно убирают тут горничные. Истопник у нас человек серьезный, он не даст парню скучать. И за питанием присмотрит.
– Мне нужно это обдумать, – для вида поломался я, хотя отлично понимал, что это просто дар судьбы, без Ганика я смогу продержаться значительно дольше. – А где он тогда будет спать?
– Вместе с остальными слугами, там есть свободные места.
– Хорошо, я вечером сообщу вам свое решение, а сейчас мне нужно переодеться для прогулки.
И с этими словами я торопливо зашагал на второй этаж, старательно отводя взгляд от унылой рожицы Ганика и подбирая в уме доводы, какими буду пояснять, как выгоден для него такой поворот событий.
Глава 6
Гуляя по расчищенным от снега узким дорожкам и тренировочной площадке, я не столько следил за Мэлин, отлично понимая, что отсюда ей никуда не сбежать, сколько обдумывал сразу пять вопросов, объединенных одной общей темой. Темой с простым названием: как мне победить в этой негласной войне. Первый вопрос был из тех, которые, как говорится, я должен был задать еще вчера. Мне нужно было сразу же попытаться выяснить у коллег причину, по которой Мэлин так упорно борется против своих воспитателей. Но я его не задал, повинуясь все тому же негласному кодексу чести – раз учитель и отец сочли меня достаточно взрослым и обученным, чтобы отпустить на испытательный срок, значит, я и сам смогу справиться с любой ситуацией.
Вторая проблема была не менее важна, и касалась она отчета. Что и сколько писать королевским секретарям? И хотя я знал, что все присутствующие на обеде напишут о том, что видели, а о попытке девчонки устроить каверзу напишет комендант и командир взвода, и, возможно, даже кто‑то из слуг, догадаться, насколько полно они коснутся этого происшествия и как далеко протянутся их догадки, пока не мог. И потому боялся не угадать. Написать меньше значило позволить заподозрить себя в невнимательности или, того хуже, в сочувствии, а написать слишком подробно, значит преждевременно раскрыть то, что я надеялся сохранить в тайне как можно дольше. Свои способности ментала.
Слишком хорошо я знаю из рассказов отца, как досталось ему из‑за такого же дара. И шпионить заставляли, и супругов на верность проверять, и бандитов ловить, и на допросах присутствовать. Нет уж! Я на такое не способен. Все, о чем я мечтаю, – место мага в небольшом поместье, где хорошо кормят и не мешают заниматься исследованиями.
Третий вопрос касался Ганика, провожавшего меня на прогулку несчастным взглядом оставленной в лесу собаки, и это и смешило, и почему‑то грело мне душу. Хотя не понимать, что пройдоха просто сразу просчитал, где ему меньше придется работать, я не мог.
Четвертой стояла проблема, как организовать придуманные мною тренировки таким образом, чтобы была польза для дела и не пострадала моя репутация.
Ну и последний вопрос касался самого главного: насколько я могу пользоваться помощью Ренгиуса, не рискуя потерять уважение к самому себе и веру в собственные силы?
– А какая погода в столице? – Госпожа Айсора остановилась рядом, пряча руки в пушистой черной муфточке.
– Вчера шел снег, – вежливо ответил я и счел, что имею право задать свой вопрос: – А вы всегда гуляете по очереди?
– Нет, Нувилия не любит снег и вообще в холодную погоду не гуляет. Зато она встретит Мэлин в детском зале.
– Как я понял, – решив хоть немного прояснить ситуацию, осторожно пробормотал я, – она тут недавно?
– Мэлин? – осторожно оглянувшись, переспросила Айсора, хотя можно было догадаться, что меня интересует вовсе не госпожа Нувилия, и очень тихо пробормотала: – Нет, ее привезли в начале осени. Ее бабка была ведьма… и очень хорошо прятала девчонку.
– Вот как, – невольно вырвалось у меня, и я крепче стиснул зубы, неимоверно сожалея, что не сумел сдержаться.
Но кто же ожидал такого поворота! И теперь становилось мало‑мальски понятно все то, что я никак не мог раньше объяснить логически.
– Да, – подтвердила географичка так же тихо и тут же заговорила громче и оживленнее: – Но такая погода редкость для здешних мест. У нас вообще весна наступает на месяц раньше, чем там, вот увидите, через недельку придут теплые ветры и сгонят снег за пару дней.
– Мечтаю увидеть, – кивнул я, сразу сообразив, отчего она повысила голос. К нам приближались Степос и господин Траниг, лично следивший на прогулке за воспитанником.
На самом деле я мечтал прожить тут хотя бы эту неделю и не остаться без мантии и с огромным долгом на шее.
– Пора в дом, – добродушно сообщил Траниг, – сегодня Шангор обещал нам рассказать про историю разлома.
Я кивнул с самым благожелательным видом. Бесцельное фланирование по площадке утомило, и лучше сидеть в комнате и слушать рассказ историка, хотя историю великого разлома знаю наизусть, и это вовсе не официальная версия, какая принята в королевстве.
В башне меня встретили следы кипучей деятельности Ганика. Пол гостиной был в сырых пятнах, доказывающих, что слуга пытался его вымыть, стулья составлены в углу, а сверху доносился топот и шум.
Не стараясь особенно скрываться, я поднялся в свою спальню и обнаружил, что мальчишка уже разобрал багаж и повесил все вещи в шкаф, и теперь усердно собирает метелкой несуществующую паутину по углам потолка.
– Достаточно, Ганик, – устало произнес я, – ты уже разогнал по комнате всю пыль.
– Я сейчас еще пол помою, – деловито пообещал парнишка, отворачиваясь, но в его голосе неожиданно что‑то дрогнуло, заставив меня с досадой стиснуть зубы и приподнять шапочку.
Святая пентаграмма! – растерянно охнул я про себя в следующий момент, шлепаясь на ближайший стул, и слуга тут же воспринял это как указание к действию – быстро снял с меня сапоги и подал домашние туфли. А потом заглянул снизу вверх мне в лицо и отчаянно пробормотал:
– Маглор Иридос! Не выгоняйте меня, пожалуйста. Я не буду больше таскать сухари, и пирожки тоже. Я же понимаю…
– Ганик, – мне перехватило горло от неожиданной глубины его отчаяния, но сдаваться я не желал, – но ведь вместе со слугами тебе будет веселее? Тебе же скучно сидеть тут целый день одному? И в столовую ты сможешь ходить почаще, как только захочешь поесть. К тому же я тебя вовсе не выгоняю, ты так и остаешься моим слугой, и если я отсюда уеду, ты сможешь вернуться со мной. Зато, когда ты с ними, я могу не бояться, что эта девчонка, Мэлин, подсунет тебе какую‑нибудь гадость. Она ведьма, Ганик, и уже выкинула отсюда четырех маглоров. И меня пытается выжить, а я пока вовсе не желаю возвращаться в ту башню.
Я вздохнул и смолк, истово ругая себя, что сказал вслух то, чего вовсе не собирался никому говорить еще четверть часа назад. Но слишком уж меня ошеломило искреннее огорчение, почти горе, охватившее его душу.
– Слуги говорили, – подтвердил Ганик неожиданно, – что жалко им вас. Такой молодой и вежливый, не то что те зазнайки, – подражая чьему‑то женскому голосу, по‑бабьи вздохнул он, – жалко будет, если эта злыдня его проведет.
– Вот как, – в моей голове повернулась картинкой вверх еще одна карта, – значит, они все видят.
– А как же, – кивнул Ганик и, движимый собственной выгодой и страстным желанием остаться моим слугой, предложил: – А давайте я буду к ним ходить помогать, а вечером возвращаться домой… ну, сюда, и все рассказывать? Будет это… моя работа.
– Я как раз нашел тебе еще задание, – внезапно само пришло решение еще одного вопроса, – будешь утром и вечером ходить на тренировку. А в остальное свободное время помогать истопнику. Здесь можешь не мыть, горничная уберет.