— Прости… — извиняется Папер Джем, мягко ведя пальцами по грудине и скользя ладонями за лопатки, чтобы добраться до замочка на белье, отвлекая нежным поцелуем, словно прося прощение за неудачное падение. А ты пользуешься минутным замешательством, надеясь отвлечь его и продолжить горячие игрища, опуская ладони на приподнятую ткань шорт, где пульсировала горячая словно лава магия. Ловишь ртом его стон, чуть сжимая этот мягкий бугорок и хитро отстраняешься, змеёй выскальзывая из объятий, но ПиДжи коварно усмехается, соединяя свои пальцы и разводя их обратно, выпуская чернильные нити своего волшебства, что змеятся от жёлтых кончиков фаланг к твоей коже на боках, поднимаясь выше и шустро связывая запястья.
— Попалась, Т/И… — ПиДжи чуть приподнимается, и не спуская с тебя почти сердитого прищура, одним движением снимает шорты, ловко кидая их за спину. А ты скользишь плывущим от желания взглядом по его телу, одаривая вниманием широкий разлет подвздошных костей и сформированную магию экто-члена, такого же темного, как он сам, но испещренного густыми сияющими потоками рыжего, синего, маджентового и жёлтого цвета, словно жилами, по которым течет его похоть. И тебе так это нравится, что ты в нетерпении облизываешься, чувствуя жгучую и тяжёлую поступь собственного вожделения, что медленно течет к самому твоему низу, требовательно щекоча самые слабые точки обнаженных нервов.
— Черт, Джем… Ты такой… — шепчешь, не в силах перестать любоваться монстром, буквально сидящим на твоих ногах, ответно рассматривая практически полностью обнаженное юное тело под ним, которое он собирается брать прямо здесь и сейчас, выпустив на волю все то, что так долго сдерживал.
Вдох… выдох…
И он убирает путы с твоих запястий, поднимая тебя к себе и переворачивая одним требовательным движением, ставя на четвереньки под твой изумлённый вздох-вопрос:
— ПиДжи?
— Сейчас и узнаем, какой я, Т/И, ты главное не сдерживайся, — победоносно тянет монстр, ведя ладонью по линии позвоночника с нажимом, сбрасывая с тебя расстегнутый ранее лифчик и скользя нежным плисом пястных косточек до самой поясницы, оттягивая резинку трусиков пастельного цвета персиков, мягко снимая и их до колен. Тут же забираясь пальцами за линию внутренней поверхности бедер, ощущая между ними дурманящий жар и касаясь заветного места медлительно и долго, доводя до грани ласковым оглаживанием.
— Джем, — шепчешь ему, чувствуя, как сзади накрывает его горячий бархатистый торс, а ухо опаляет сладкое дыхание его тяжёлого тела
— Т/И, ты такая горячая, — он вторит тебе, ласково ведя носом за ухом и вскальзывая фалангами в твоё повлажневшее нутро, под рваный выдох, — хочу тебя больше…
Ты вздрагиваешь, когда монстр добавляет ещё один палец, ритмично исследуя податливые ребристые стенки изнутри, и не сдерживаешь тихого стона, которому вторит его довольный и нетерпеливый выдох. Чувствуешь его грудину на собственных позвонках и тазовые кости с возбуждённым донельзя членом, что утыкается в промежность влажным и тяжёлым нетерпением, когда его рука выходит из лона, уступая тому место.
— Ничего не хочется сказать, Т/И? Где твоя смелость? — шепчет он на ухо, сжимая плечевыми костями твои бока и замирая, словно целясь перед контрольным выстрелом.
— Сделай это, Джем… Я люблю тебя, — отвечаешь ему, чуть выгибая вверх спину, словно кошка, гладясь лопатками о мягкость его ребер, и он шумно выдыхает, утыкаясь в твою шею и одним напористым толчком наполняет тебя, так неожиданно и полноценно, что ты чуть вскрикиваешь от горячности этого действия и опускаешься на локти, чувствуя под кожей пушистый ворс любимого ковра.
— Тише, Т/И, моя хорошая… Просто расслабься, — монстр, упираясь одной ладонью в ковер, второй прижимает к себе твой живот, наполненный им, нежно огладив и поднимаясь к груди, очерчивая плисом своих удивительных костей чувствительные зоны сосков.
Вдох… Выдох…
И он начинает движение, туда и обратно, опустошая и наполняя тебя собой без остатка, до самого упора, не оставляя ни миллиметра свободного места в горячем, влажном лоне. По спине ритмично трется о кожу вельвет его ребер, согревая собой и даря чувство тотального единения, отдаваясь извержением пирокластических потоков в твоих венах в такт его толчкам.
Снова и снова… Вдох на выдох в едином ритме умопомрачительного секса, приправленного терпкими специями ваших тихих стонов и шёпота, влажных звуков скольжения в лоне и трения чернильного бархата о разгоряченную кожу. У тебя сводит колени и бедра… Томление обретает конкретную форму с каждым возвратно-поступательным раскачиванием ваших тел, концентрируясь всё ниже и ниже, словно подбираясь к выходу, где вот-вот произойдет взрыв.
И он наконец накрывает тебя, словно рождение сверхновой, вынуждая с протяжным стоном стиснуть ворс ковра и почти до крови закусить нижнюю губу, вздрагивая всем корпусом и сжимая бедра, чувствуя, как сладкая волна оглаживает в тебе его напряжённое экто, заставляя его горячеть в ответ ещё сильнее, доводя до пика обладателя. ПиДжи не может сдержать ответного мычания, от этого скользящего наслаждения и несколько раз толкается крепче, вжимая живот ладонью, словно желая растворится в тебе без остатка. Шепчет твое имя, требовательно и властно, ускоряя ритм и доводя и себя до вершины, с которой вот-вот скатится в пропасть экстаза.
Вдох… Выдох…
И ПиДжи бурно кончает внутрь, сдавленно простонав и впиваясь пальцами в твои бока, вдавливая в пол немалым весом, отчего ты падаешь на него грудью, поджимая под себя руки и пытаясь отдышаться. А он наполняет тебя магмой, пульсируя внутри в ритм его души, что сияет полярной звездой за прогретой страстью грудной клеткой.
Монстр, ощущая сладкое томление разрядки, мягко выскальзывает с характерным звуком, укладываясь рядом и часто дыша, а ты переворачиваешься на бок, чувствуя, как по бедру стекают будоражащие последствия его любви, опаляя ту смутным желанием продолжения, вопреки медовой усталости. Ловишь его блестящий взгляд, полный искр и улыбаешься, видя его перламутровый румянец на темном черепе, на который падает солнечный свет утра, придавая размытой кляксе у затылка причудливый охристый оттенок.
— Я так и не договорила, Джем, — ласково улыбаешься, рассматривая обнаженного монстра, смущенного твоим пристальным вниманием, даже не смотря на то, что он только что пламенно взял тебя прямо на полу.
— Ты о чем? — настороженно спрашивает, немного хмурясь, будто ожидая подвоха.
— Ты такой потрясающий… Во всех смыслах, любимый, — ты ласково тыкаешь пальцем в сердцевину веера его ребер, скользя взглядом по узорчатому, муаровому бархату косточек, и видишь, как в самом низу снова формируется магматический остов его вожделения, привлекая внимание мраморными прожилками ярких цветов, убегающих в самое основание таза.
— Ты ещё не раз в этом убедишься, любимая, — шепчет монстр и с новым напором подминает твоё теплое тело под себя, зажимая костьми бедер в надёжный плен бурлящей в нем страсти и увлекая в долгий поцелуй, после которого снова следует наполнение и полный безумной страсти ритм…
Вдох… Выдох…
И вы теперь на совершенно другом уровне, на котором нет понятия твоё и моё… Только ваше. Только любовь. Острая, горячая и вместе с тем тягучая и поглощающая все страхи, барьеры и недомолвки.
Словно магма.