Он на секунды закрыл глаза, переваривая мои слова. Я услышала, как он резко выдохнул и поняла, что он ждал этих слов от меня. И сейчас, наконец-то услышал эти три важных слова, он встряхнулся. Я чувствовала своими пальцами, как его бьет дрожь, как только я прикоснулась к нему. Я поняла, это было ясно как день, сказав Калебу, что я его люблю, это слова для него имели очень глубокое и важное значение.
Любовь к нему заставила меня кое-что понять. И это совсем не касалось социального статуса. Я люблю его… каждую часть его — красивую, щедрую, заботливую. И любить его было очень легко, словно он был специально создан для меня. И я видела, что тоже самое происходило с ним. Он полностью любил меня, такой какая я есть. Это не имело для меня раньше никакого смысла, но любовь к нему открыла мне глаза на этот поразительный факт. Любовь может быть просто любовью.
Калеб не произнес ни слова, он обхватил меня и поцеловал. Он целовал меня всю дорогу, пока нес наверх по лестнице. Он не прекращал меня целовать, снимая с меня халат, даже пока сбрасывал с себя джинсы, которые надел после ванны. Он продолжал меня целовать, когда мы были уже голые и вместе лежали на моей кровати, и он вошел в меня.
Когда мы соединились чуть ли не в одно целое, он сказал:
— Я люблю тебя, Брук. Только тебя.
Он не сдерживался после этого в словах, которые говорил мне.
И я тоже.
25.
Брук
Утро понедельника наступило слишком быстро для нас обеих. Повторно вернуться к реальности после нашей эмоциональной связи в выходные было сродни, словно мы падали из бесконечных облаков в пустыню, чтобы пройти по раскаленному песку босиком. Но поскольку мы делали это вместе, как пара, то падение было хорошим.
Пока я подготавливала коттедж для своих дней и ночей в Бостоне, телефон Калеб взрывался от звонков. Он принимал вызовы, становясь все более взволнованным, я никогда не видела его таким раньше.
— Никакой реакции — это лучший способ справиться с этим, Кельвин, и если ты и впредь собираешься получать средства для своих дочерних компаний от BGE, нажми на них и прекрати все это дерьмо, бл*дь, без шумихи. Сделай, чтобы они заткнулись, и ты будешь вознагражден. — Видно, к его разговору подключился кто-то еще.
— Что? Черт, нет! Эти придурки-тунеядцы не получат от меня заявления. Серьезно, Джорджи, ты прекрасно меня знаешь. Мать твою, так выясни это. Используй все ресурсы компании, которые есть в твоем распоряжении, иначе мне придется найти кого-то другого, кто смог бы возглавить отдел. Кладу трубку. — Он опять переключился.
— Меня не волнует. С какой стати я должен это делать? Это частная информация, которую они не имеют права обнародовать. Тодд, я даже не должен этого говорить, ты возглавляешь гребанный пиар отдел, так сделай свою работу и напиши релиз для общественности, мать твою! Я уже говорил тебе, что нужно сделать, но тебе не понравилось мое предложение. — Закончил он резко и переключился на следующий звонок.
— Эй. Хватит с меня этих чертовых папарацци-циркачей. Мне нужно, чтобы ты связался с LeRoy, службой безопасности для круглосуточного наблюдения. Двое, должно быть достаточно. Двадцать четыре часа, семь дней в неделю, когда она не будет у меня перед глазами, пока все не уляжется или какая-нибудь новая сенсация не встряхнет мир, отвлекая этих гадюк от нее.
Я подняла глаза, поливая комнатный папоротник Нэн, Калеб внимательно наблюдал за мной. Одними губами он произнес «люблю тебя», слушая по телефону. Он протянул руку, приглашая подойти к нему. Он схватил меня за руку, как только я оказалась в его досягаемости.
— Я буду в восемь тридцать. Спасибо. –— Завершив телефонный разговор, он потянул меня вниз на диван в гостиной, усаживаясь рядом. Он приподнял мой подбородок и внимательно пристально посмотрел мне в глаза, я почувствовала неладное.
— Кто звонил?
— Сейчас? Виктория. Перед ней звонили нытики, которым необходимо было дать пару подзатыльников, к сожалению.
— Калеб, что случилось?
Он по-прежнему удерживал меня за подбородок, оставив на моих губах нежный поцелуй, прежде чем отодвинуться, его глаза возбужденно заблестели, как и всегда.
— Мне нужно, чтобы ты вспомнила все, что мы сказали друг другу в эти выходные. Все это было настоящим — настоящие слова, настоящие чувства, настоящие эмоции, реальная правда о нас. Хорошо?
Я почувствовала, как меня прошиб пот.
— Ты пугаешь меня. Что все это значит? Калеб… я не знаю, что…