— Подойди ближе, — вполне внятно произнес Борис Андреевич.
Андрей приблизился.
— Ты взял книгу? — спросил Нелидов, глядя на сына и нимало не смущаясь присутствием Анны. — А вернее, похитил?
Нелидов-младший опустил голову. Он теперь был похож на напроказившего мальчишку, только проказы его стоили отцу здоровья, а может, и самой жизни.
— Как ты посмел?!
— Отец…
— Молчи.
Борис Андреевич подтянулся и присел на постеле.
— Верни ее, — жестко произнес он. — Заклинаю тебя. И если я умру…
— Отец…
— И если я умру, — повысил голос Нелидов-старший, — то это моя последняя воля. Ты понял?
Андрей молчал.
— Я тебя спрашиваю, ты понял?
— Понял, — еле слышно ответил Андрей.
— То-то.
Борис Андреевич устало откинулся на подушки.
— Благодарю вас, — обратился он к Турчаниновой, и его взгляд потеплел, — что вы предоставили мне возможность говорить. Думаю, это ненадолго, не так ли?
— Верно, — не стала лукавить Анна. — Это улучшение временное, и лечение ваше еще, по сути, и не началось. А сейчас вам будет больно, и я прошу вас немного потерпеть.
Тотчас после этих слов лицо больного исказила гримаса. Тело его вытянулось, и по нему прошли судороги. Продолжалось это недолго, и скоро члены Нелидова вновь омертвели, как и прежде. Живыми остались только глаза, но теперь они смотрели на Андрея требовательно и жестко.
— Пойдемте, ротмистр, — сказала Турчанинова. — Ваш отец сию минуту заснет. Да и хватит на сегодня. Прощайте, — кивнула она Борису Андреевичу.
Он в ответ лишь прикрыл глаза.
— Спаси вас Бог, добрая барыня, спаси вас Бог, — кинулся к Анне с поклоном дежуривший у дверей Ферапонт. — Каженный день теперь за вас буду Богу молиться, каженный день…
— За барина своего молитесь, — ответила старому камердинеру Турчанинова и долгим взглядом посмотрела на Андрея. — Где мы сможем поговорить?
— В гостиной, в моем кабинете, где пожелаете, — с готовностью произнес тот.
— И за барина буду молиться, и за вас, — продолжал бормотать Ферапонт, кланяясь.
— Пройдемте к вам, — кивнув камердинеру, сказала Анна.
Когда вошли в кабинет, Анна, отмахнувшись от предложения Андрея «располагаться», не стала присаживаться и сразу сказала:
— Положение вашего отца очень и очень скверное. Может статься, его лечение займет весьма длительное время, и еще не факт, что мне удастся поставить его на ноги.
— Но ведь вам удалось сделать так, что он стал двигаться и говорить! — с надеждой воскликнул Андрей.
— Это было несложно, потому что я обладаю определенными и весьма действенными практиками и у меня есть свой метод, — туманно ответила Турчанинова. — К тому же это было не лечение, а простой осмотр. А лечение вашего батюшки сможет иметь положительные результаты лишь в том случае, если будет устранена причина его заболевания.
После недолгой паузы она добавила:
— Вы говорили, что карточный долг есть долг чести?
— Именно так.
— Теперь у вас другой долг чести. Вы должны вернуть книгу. Только тогда причина болезни вашего батюшки будет устранена. Тогда проще будет справиться с ее последствиями. Вы поняли меня? — спросила она почти так же требовательно, как до того спросил Нелидова его отец.
— Понял, — ответил Андрей.
— Хорошо, — смягчилась Анна Александровна. — Я приду завтра. В это же время. Не провожайте меня, я помню, где выход.
Глава четвертая
— Никого пускать не велено, — как показалось Андрею, с усмешечкой произнес лакей. — Иван Моисеевич ноне никого не принимают и велели сказать, что…
На сей раз лакей отлетел после удара Нелидова сажени на три.
— Где хозяин? — грозно спросил он.
Лакей молчал.
— Ну?! — Андрей сделал шаг в его сторону.
— Оне в столовой, — отползая назад, нечисто произнес лакей разбитым ртом и сплюнул в ладонь выбитый зуб.
— Смотри у меня, — буркнул ему Нелидов и пошел по коридору.
Иван Моисеевич трапезничали в одиночестве. Закуска и первое блюдо были уже откушаны, и антиквариус с умилением посматривал на фаршированную щуку под луковым соусом, когда двери в столовую распахнулись, и вошел ротмистр Нелидов.