Нет, это уже начинало переходить все границы здравого смысла. Я попыталась как можно более спокойно высвободиться из непрошенных объятий и попробовать начать выбираться из клуба. Фиг с этими голубками недоделанными, завтра все объясню. Надо было скорей уносить ноги от коньячного горе любовника.
Я успела взять сумочку и выйти из-за столика, когда чьи-то руки, грубо прижали меня спиной к стене. Единственным желанием в тот момент было посильней зажмуриться, а потом открыть глаза и понять, что всё это дурной сон. Сложившаяся ситуация меньше всего напоминала реальность - я оказалась зажатой между стеной и Волковым, который с силой держал меня за плечи.
- Дим, это уже не смешно, отпусти. Мне больно. - я пыталась выглядеть спокойной, хотя создавшаяся ситуация уже начинала пугать.
- А ты расслабься и получай удовольствие, - прошептал Волков мне на ухо, обжигая горячим дыханием.
Мне стало мерзко, а еще очень обидно. К горлу подкатил ком, я попыталась дернуться, но в ответ оказалась лишь крепче прижата к чертовой стене:
- Дима, пожалуйста! - в моих глазах появились слезы, я не понимала, как мой вечно позитивный друг, который всегда поддерживал и никогда не позволял лишнего, мог вытворять такое.
- Еще рано, ты будешь плакать от счастья, когда мы, наконец, останемся наедине. - ответил Волков и склонился над моим лицом.
Я зажмурилась, проклиная всё и вся за то, в какой унизительной и безвыходной ситуации я оказалась:
- Пожалуйста… - предприняла я последнюю попытку угомонить парня, даже не открывая глаз, когда руки Волкова резко слетели с моих плеч.
- По-моему девушка ясно дала тебе понять, что не хочет продолжать общение, - услышала я знакомый голос и, открыв глаза, поняла, что несколькими секундами ранее, обладатель этого голоса оттолкнул от меня Диму.
- По-моему, твоего мнения, мажорчик, никто не спрашивал. - едко ответил Волков, и снова начал поворачиваться ко мне.
Я попыталась дернуться, но Ковалевский меня опередил, во второй раз оттянув его за плечо, давая мне возможность отойти подальше. Сейчас было самое время попытаться вызвонить Глеба, пока не начался апокалипсис или, по меньшей мере, уносить свои ноги подальше от эпицентра, но, пребывая в шоковом состоянии, я просто наблюдала за развитием событий, стоя как вкопанная.
- Ты что, проблем хочешь? - посмотрев на помешавшего, с ненавистью спросил Волков.
- А что, можешь их устроить? - с усмешкой парировал Виталик.
- Эта, - показав на меня пальцем, продолжил Дима, - моя.
У меня уже даже не было сил возмутиться. Я просто стояла и смотрела на развернувшуюся сцену, как на экран телевизора. Очередная мыльная опера, в которой меня точно не должно было быть.
- Не слишком вежливо называть девушку “этой”, а тем более в ее присутствии. - угрожающим голосом ответил Ковалевский.
- Тебе-то какое дело до чужих девок? Сходи к бару, выпей чего покрепче, да и найди себе тоже кого-нибудь на вечер.
Вместо очередной реплики, сын ректора как-то загадочно улыбнулся, начал поворачиваться в сторону бара, а потом как будто что-то забыв, развернулся в сторону Волкова, начавшего в это время говорить что-то типа “вот и слав…” и ударил его по лицу. Потом быстрым шагом направился ко мне и, негромко констатировав факт, что с Волковым все равно было бесполезно разговаривать, взяв под локоть, повел к выходу из клуба.
На парковке практически не было людей, вечер еще был в самом разгаре. Виталик достал телефон и, быстро перекинувшись парой слов, убрал его обратно в карман.
- С тобой всё в порядке? - наконец, спросил он.
В ответ я только кивнула. Я не понимала, каким был его тон, взгляд. Я вообще практически ничего не понимала, просто хотелось скорей оказаться дома. Как будто прочитав мои мысли, Ковалевский сказал:
- Такси будет через несколько минут.
- Спасибо. - искренне поблагодарила его я.
Все оставшееся время до приезда машины, мы просто стояли молча. И уже закрывая дверь такси, в котором я сидела, Виталик спросил:
- Теперь мы, наконец, можем заняться совместной работой?
Вся абсурдность этого вопроса в такой ситуации даже заставила меня улыбнуться:
- В понедельник обсудим. - ответила я, и машина тронулась.
Уже оказавшись дома, я без сил сползла по входной двери, усевшись прямо на пол в коридоре, взяла на руки подошедшего ко мне кота и, наконец, дала волю слезам.