Система по своей природе органична, размышлял Теодакрис, устраиваясь в кресле лицом к знакомой глухой стене. Его тело перерабатывало воздух и пищу. Центральный орган обрабатывал улики и преступления. И генерируемая энергия, и отходы. В AC они приняли форму более безопасного окружения для законопослушных граждан и тюремного заключения для правонарушителей общества.
Его задачей, в которой он с годами чрезвычайно овладел, было быстрое изучение истории преступления в целом и выявление наводящих на размышления отдельных элементов, которыми подчиненные могли бы с пользой заняться. Благодаря своему раннему обучению в качестве генонатуралиста, у него был талант предсказывать, как пособники в преступлении будут действовать после совершения преступления. Это была неоценимая помощь полиции в полевых условиях. Например, ему не раз удавалось предвидеть, как некоторые нарушители закона отреагируют на последствия своих действий, что позволило полиции найти их почти сразу. Его скромная закрытая кабинка могла похвастаться стеной, увешанной наградами, а его личное гражданское досье было полно официальных благодарностей, а также сердечных выражений благодарности от простых граждан, которые стали жертвами преступления, и чьи нападавшие были пойманы и успешно привлечены к ответственности благодаря усилиям Теодакриса.
Несколько невнятных кодовых слов, быстрый взгляд и пара трехмерных изображений.
ред перед ним. Тот, что слева, раскручивал те события предыдущего дня, которые считались достаточно значительными, чтобы оправдать его внимание. Проекция справа будет содержать дополнительный анализ, предложения, мнения, официальные отчеты офицеров, причастных к соответствующему правонарушению, и все остальное, что, по мнению исследователей отдела, может иметь отношение к конкретному делу.
Это была неплохая жизнь, размышлял он, когда обе проекции заполнили воздух перед ним. Откинувшись в гостиной, он размышлял о своей уникальной удаче, рассеянно изучая первые изображения. Он был уважаемым участником успеха быстро развивающейся культуры и почетным столпом общества. Заметно отличалась от судьбы остальных его коллег, чей смелый юношеский энтузиазм был так яростно отвергнут невежественной и незрелой галактической культурой.
В его отделе несколько гиперактивных младших школьников настаивали на том, чтобы он ушел в отставку. Он не видел причин для этого. Всегда активный, его разум будет только прозябать и увядать на пенсии. Пока он мог способствовать оздоровлению визарианской культуры, принявшей его, он будет продолжать это делать.
Однако это могло бы помочь, размышлял он, пока перед ним мерцали скоординированные проекции, и он методично изучал одно дело за другим, если более чем одно правонарушение каждые пару дней представляло бы нечто большее, чем мимолетный интерес. Так многие из них воспроизводили немногим больше, чем самые низменные побуждения человечества, и неизменно совершались с меньшим воображением и изобретательностью, чем могла бы проявить группа дрессированных обезьян.
Взломы магазинов совершались с помощью тупых предметов и более тупых умов. Эти оскорбления в поисках товаров неизменно оставляли после себя каскады улик, настолько многочисленные, что его участие казалось скорее бюрократической запоздалой мыслью, чем надлежащим использованием ресурсов отдела. Раскрытие имущественных преступлений было таким же скучным и деловитым, как и их исполнение.
Больший интерес представляли проступки, связанные с эмоциями. Любовная ссора обернулась избиением. Убийства, которые развились из страсти. Преступления случайности и возможности, а не тщательного планирования. Именно здесь его знания о человеческом мышлении и нервных путях нашли лучшее применение. Почему эта женщина убила своего лучшего друга? Что побудило добросовестного семьянина внезапно скрыться с доверием своего работодателя и бросить всю свою жизнь? На что готовы пойти якобы искушенные люди, чтобы удовлетворить такое примитивное и легко удовлетворяемое желание, как простая похоть?