Цунами эмоций захлестнуло его, когда он позволил движущейся дорожке нести его к прибытию и иммиграции. В основном это был человек, но, как густой пудинг, смешанный с кусочками орехов и вкусовыми чипсами, были и искры чуждых чувств. Thranx наверняка, чего и следовало ожидать. Всплеск беспокойства, который мог быть вызван Квиллпом. Что-то чувственное, отчетливо толианское, слабое прикосновение Астуэта и шквал серьезного Дейзара завершили эмоциональный поток. Но, как и следовало ожидать, подавляющее большинство чувств, вспыхивающих вокруг него, принадлежало людям.
Ребята, поскольку он сам был человеком, цинично подумал он.
Несмотря на то, что «Прибытие и иммиграция» занимало обширное подземное помещение, у него был вид секции, которая никогда не была закончена, планировка которой представляла собой мешанину из дополнительной электроники и наспех импровизированных подкомнат. Пройдя через лабиринт, он очутился в нише, занятой единственным государственным служащим, вид которого соответствовал пресыщенному тону женщины, обратившейся к нему перед погружением в атмосферу. Мужчина средних лет, худощавый и жаждущий быть где угодно, только не здесь, и заниматься чем угодно, только не этим, едва взглянул на него. В отличие от его тусклой личности, его бритый череп сиял богато украшенной инкрустированной татуировкой фантастических мифических существ, сражающихся за контроль над словом ALICE.
За первым быстрым взглядом последовал более долгий. В до сих пор тусклых глазах мужчины мелькнул интерес. «Интересное животное. Я не верю, что когда-либо видел подобное раньше». Мягкое гудение указывало на то, что сработал экран уединения, окруживший нишу пузырем одиночества.
Подняв левую руку, Флинкс провел пальцами по спине своей спутницы и по складчатым розово-голубым крыльям, сложенным на ее боках. — Пип — аляспинский минидраг. Эмпат».
Не обращая внимания на бланки, информационные сферы и парящие дисплеи, заполонившие его стол, бюрократ слегка склонил голову набок, изучая летящую змею.
«Эмпат, а? Тогда я обязательно буду думать только о радостных мыслях. Он невесело усмехнулся. Свернувшись вокруг шеи и левого плеча Флинкса, Пип смотрел на него немигающими глазами. Смесь враждебности, зависти и страха, которую она чувствовала в человеке перед ней, не была причиной для волнения. К счастью для него, она предпочла его проигнорировать.
Повернувшись к одному из нескольких дисплеев, проецируемых его столом и парящих над ним, он провел пальцами по парящим элементам управления. Ухоженные брови
с сблизились.
«Согласно этому, ваш питомец занимает впечатляюще высокое место по шкале опасности». Флинкс почувствовал, как новый страх закипает в сознании человека. — Очень высоко, — закончил он, повернувшись к стоявшему перед ним высокому молодому человеку.
Флинкс изо всех сил старался не обращать внимания на беспокойство другого мужчины, одновременно успокаивая его. — Пип отвечает только тогда, когда чувствует, что мне угрожают. Она чрезвычайно проницательна и никогда не ошибалась».
Бюрократ раздраженно смотрел на змеевидную фигуру. — Я так понимаю, что она и раньше выступала в защиту вашей особы? Флинкс кивнул. «Для щитового питомца она не очень большая».
— Нет, это не так, — невозмутимо согласился Флинкс. «Я чувствую, что с любым оружием скорость и ловкость важнее, чем размер».
«Здравая философия». Мужчина улыбнулся. — Но вы не можете привезти на Визарию смертельно опасное ядовитое животное. Даже не как часть коммерческого предприятия, не говоря уже о том, что это просто личный фаворит. Если у вас нет соответствующего разрешения, конечно.
Хотя он считал это чрезмерным, Флинкс заплатил взятку. Он торговался из-за суммы только потому, что от него этого явно ждали. Со стороны бюрократа было нормально отмахнуться от него как от молодого и неопытного. Было бы неправильно, если бы этот человек считал его полным невеждой. Таким образом, он играл в игру в течение нескольких минут своей жизни, которые он потратил впустую, и был вознагражден необходимым «разрешением», позволяющим ему держать Пипа при себе на время его пребывания на Визарии. Ни при каких условиях ему не давали согласия продать или отдать минидраг. То, что он отдаст свою жизнь так же быстро, как и жизнь своего спутника жизни, было признанием, которое было бы потрачено впустую для алчного государственного служащего.