Бен в этот раз решил не увиливать от вопроса и ответил прямо:
— Рей, мне ли не знать, как громко ты шепчешь.
— То есть, все? Отлично, — она прикусила от стыда губу.
— Если тебя это обрадует, то частично. И как я успел понять, ты мне кое-что хотела сказать?
— Спасибо за вечер, до дома доберусь сама. Приятно было с тобой повидаться.
— Разве? Мне кажется, там что-то было про вино?
— Даже не думай, я не собираюсь угощать тебя вином и делать вещи, которые… в общем, которые не делают на первом свидании. Могу, разве что, пригласить на чай.
— Думаю, и чай меня вполне устроит. Куда нам идти?
Рей усмехнулась, и покачав головой, махнула в сторону дороги. Ну, была не была.
========== Глава 4: Язык танца ==========
Комментарий к Глава 4: Язык танца
Наконец-то я вернулась к «полям» после сессии) Глава вышла ровно такой, какой я себе её представляла. Момент с танцем прекрасно дополняет вот эта песня:
Frank Sinatra — Why Try To Change Me Now
(или кавер от Fiona Apple)
В гостиной зажглась лампа с абажуром цвета капучино. Она тускло светила и еле-еле вписывалась в интерьер, но Рей ее невероятно любила. Та напоминала о доме во Флориде, о царившем в нем уюте, который она по песчинкам пыталась воссоздать. Получалось откровенно плохо.
Бен обошел все комнаты, сдержанно отзываясь о каждой из них. Больше всего, как ни странно, ему понравился диван в гостиной. По его словам, на нем был приятный налет старины. Эта формулировка слегка позабавила Рей, ведь она не догадывалась, что он окажется ценителем такого рода вещей.
— Ремонт еще в процессе, — пояснила Рей, предвидя очередной вопрос. Она коротко посмотрела в его сторону и, заправив за ухо мешающую прядь волос, взяла небольшую лейку в руки, чтобы полить любимую драцену и парочку суккулент на подоконнике.
Бен молча следил за каждым ее движением, держа дистанцию. Мягкий свет падал на его нос и слегка небритые скулы, терялся в темных густых волосах.
— Финн многое сделал, но до туалета и ванной руки еще не дошли, так что не пугайся, когда зайдешь туда, — между делом добавила она, повернувшись на долю секунды к собеседнику спиной. Но даже не видя Бена, лишь по его интонации, девушка почувствовала, что Соло улыбнулся. И от этого в душе Рей разлилось какое-то новое, непонятное чувство, которому она не могла дать определения.
— Я что, действительно похож на того человека, которого испугает неоконченный ремонт?
— Ну, кто тебя знает! — рассмеялась Рей, поставив лейку в угол комнаты, и почти сразу после этого рухнула в кресло. Она поджала под себя ноги, пытаясь как можно удобнее устроиться, и расслабленно прикрыла глаза на пару минут, чувствуя, как усталость растекается по всему телу.
— Итак, дальше по программе у нас чай? — нарушил первым молчание Бен.
— А? — Протянула Рей, приоткрыв один глаз. — Да-да, забыла, — опомнившись, она тут же подскочила, но была остановлена раскрытой широкой ладонью.
— Сиди, — коротко оставил он, исчезая в густой темноте коридора.
— До конца, а потом налево. Кружки в верхнем шкафу! — крикнула вслед девушка, надеясь, что мужчина услышал её, ведь в противном случае он мог перевернуть полкухни в поисках чайной заварки.
После ухода Бена время тянулось особенно медленно, и когда стрелка циферблата сместилась, Рей прошлась вдоль гостиной, от журнального стеклянного стола к двери и обратно. Она нервно кусала губы и думала про себя: не открыть ли окно, достаточно ли здесь чисто, все ли прилично и цивильно? Эти мысли сами собой всплывали в голове, оттесняя другие на второй план. Тем временем откуда-то из кухни раздался шорох — зашумел электрический чайник. Этот звук не перепутаешь ни с чем. Рей вновь устало вздохнула и глянула на часы — без пяти двенадцать, близилась полночь.
Она остановилась у стеллажа. Ее пальцы нежно провели по корешкам книг — некоторые из них она успела перечитать до дыр. Спустившись на полку ниже, рука замерла, встретив домашнее сокровище: проигрыватель для винила. Пробежавшись быстрым взглядом по именам исполнителей, Рей наугад вытащила пластинку. Обложка была слегка потрепанная и с первого взгляда казалась слишком блеклой, но состояние самого винила было превосходным, поэтому причин не включить его Рей попросту не нашла.
Когда игла проигрывателя коснулась виниловой пластинки, по всей квартире полились звуки так горячо любимого Фрэнка Синатры. Его песни всегда вносили ясность в ее разум и помогали на время побороть волнение, которого в повседневной жизни бывало предостаточно. Рей удовлетворенно прикрыла глаза, чувствуя, как каждая нота медленно, но верно находила отклик у неё в сердце. Ее тело, словно пропустив заряд бодрости и положительной энергии хриплого голоса Фрэнка, постепенно отдалось музыке. Сперва девушка едва заметно покачивала бедрами взад-вперед вслед ударным, но позднее, приноровившись к такту музыки, начала описывать ими медленную восьмерку. Руки двигались свободно и немного небрежно, постепенно поднимаясь к шее.
Это платье жутко стесняло ее движения, но Рей не обращала на это ровно никакого внимания — ей, казалось, было все равно. Сейчас она и музыка — неотделимы, и пускай движения не имели хореографической точности, зато ими она передавала весь бойкий мотив музыки. Как говорила Маз: «Плевать, как ты выглядишь в тот или иной момент танца, главное — танцевать с душой, под ритм сердца». Рей всегда вспоминала с улыбкой ее наставления, вспоминала, как они вместе тряслись под Джимми Хэндрикса и Роя Орбисона, не заботясь о том, что соседский пёс начинал завывать серенады под окном, заслышав громыхание музыки. И эти отголоски воспоминаний всегда окутывали ее приятным теплом, заставляя даже в самые тяжелые и мрачные моменты жизни улыбнуться. Как же она скучала по ней…
***
— За двенадцать лет ты научилась неплохо двигаться.
Рей резко распахнула глаза и обернулась. От Бена не укрылось, как моментально её щеки залило стыдливым румянцем. Он стоял, оперевшись спиной о дверной косяк и наблюдал за ней с нескрываемым желанием. Бен был уверен, что Рей читает все эмоции в его глазах, но не собирался скрывать этого: цепкий взгляд задержался сначала на изгибе её локтя, потом спустились к бедрам и резко взмыл вверх к груди.
— Извини, я не нашел чай, — мягко сообщил он, покрутив в руках два бокала.
— И поэтому решил, что отличной заменой станет вино? — вздернула бровь Рей. — Просто супер.
— Вообще, это заслуга твоих друзей, которые любезно оставили записку на столе. Подумал, возражать не станешь.
— С меня, пожалуй, на сегодня хватит.
— Как знаешь. Мне достанется больше, — пожав плечами, невозмутимо ответил он и отпил немного из второго бокала. — Но вижу, тебе и без вина хорошо.
— Ты имеешь что-то против танцев? — искренне удивилась девушка и тут же ее осенила догадка и она хитро улыбнулась. — Или Бен Соло не умеет танцевать?
Бен собирался было ответить, но не смог. Как можно было вообще думать, когда эта девчонка, словно вжившись в роль Дженнифер Грей в «Грязных танцах», начинала танцевать, медленно двигая бедрами и скользя руками по обнаженной шее? Рей чувствовала свое превосходство, и от этого лишь сильнее начинала заигрывать с монстром, который был в шаге оттого, чтобы не наброситься на нее — держался весь вечер только на собственном честном слове, что не хочет заполучить эту девушку таким легким способом. И в начале вечера это казалось, как и сейчас, невозможным, учитывая какие язвительные фразы из раза в раз подбирала Рей, не догадываясь, что распаляет в его душе потухшее пламя, которое однажды уже выжгло дотла все на своем пути. Но это была другая история. Полная горечи и липкого сожаления, охватившего его своими щупальцами. О ней, как и о многих событиях своей жизни, Бен предпочитал не вспоминать.
Из раздумий резко вырвали чьи-то нежные, теплые пальцы, которые осторожно коснулись его запястья, а после спустились к бокалам и перехватили их. Отставив вино на журнальный столик, Рей сделала небольшой шаг назад и поманила Бена указательным пальцем правой руки, словно увлекая его в какую-то странную игру, в которой правила были известны лишь ей одной.