— Учтите, вам крупно повезло, что я выбрал вас, — напомнил Сноук, а затем его тон стал в несколько раз холоднее. — Но я бы не советовал испытывать мое терпение.
— Разумеется, мистер Сноук. Через час у меня рейс, буду как штык в девять на…
— В восемь. Это не обсуждается. И если угодно, захватите эспрессо.
Бен обессиленно вздохнул и закрыл глаза, со злостью сжимая гаджет. Как хорошо, что это не голова Сноука, а то бы он и глазом не моргнул, как проломил ему череп.
— Хорошо. Вам и…?
— Мне? Нет, что вы! Мой ассистент уже позаботился об этом. Себе. Если это вас, конечно, взбодрит и вы окажетесь в офисе в строго назначенное время.
— Мистер Сноук, я, кажется, вчера обрисовал всю ситуацию. — Бен потер тыльную сторону шеи, подбирая слова так, чтобы они не звучали как глупое оправдание. Юлить перед Сноуком было ещё унизительнее, чем приносить ему кофе. — Из Филадельфии до Нью-Йорка я не…
— Закончим на этом, — отрезал мужчина, даже не потрудившись дослушать.— Я давно мог выбрать кого-то более известного и опытного, но сделал ставку на ваш потенциал. А я не люблю ошибаться. Держите у себя эту мысль в голове, Соло. — Не прощаясь, Сноук привычным жестом сбросил вызов до того, как его собеседник успел сказать хотя бы слово в ответ.
— Сукин сын! — не выдержав, крикнул Бен, чувствуя, как гнев закипает в крови, и со всей силы пнул металлический мусорный бак, стоявший неподалеку. Тот слегка покачнулся, а затем с шумом опрокинулся, и сотни мелких бумажек разлетелись по тротуару. Сильный морозный ветер стремительно разбросал их по всей улице, выкинув парочку на проезжую часть, где неслись машины, унося их всё дальше и дальше…
***
Когда тени жаркой ночи расселились, в квартиру Рей прокралось холодное осеннее утро. Пробуждение было медленным и приятным, во всем теле мышцы отзывались сладкой болью. Хотелось остаться навечно в постели, согретой его теплом. Не желая разлеплять глаза, Рей провела кончиками пальцев по подушке рядом с собой, с грустью отметив, что левая половина кровати пуста. Бен уже проснулся. Еще пару минут понежившись, девушка медленно приподнялась на локте, краем глаза отметив, как прекрасно сейчас за окном падает снег, а ветер вторит ему своим протяжным стоном. Зима вступила в свои права.
После ярких ощущений последней ночи, Рей осознала, что таким темпами они не выберутся за пределы ее квартиры ещё ближайших дней пять. В голове роилось множество мыслей. Чем они займутся сегодня? Куда пойдут? Что приготовить на завтрак? Изучив за вчерашний вечер комплекцию Бена, Рей понимала, что глазунья и поджаристый бекон исчезнут в первую же секунду, как окажутся на его тарелке, потому как ел он с невероятным аппетитом. А Рей кроме кофе и элементарных блюд ничем не могла его удивить — ни черта не смыслила в готовке. В такие моменты она начинала завидовать Роуз, которая о кулинарии знала если не всё, то достаточно, чтобы приготовить блюдо в мишленовском ресторане и с гордой улыбкой подать его Гордону Рамзи. В прошлой жизни она точно была шеф-поваром. Но об этом она вновь подумает на кухне. А ещё было бы прекрасно, если…
Вдруг Рей вздрогнула, словно очнувшись после приятного сна. Что с ней происходит? Какого черта всё утро мысли о Бене не покидают её голову? За каких-то два дня всё так быстро и стремительно развернулось между ними, что она не успела заметить как постепенно стала… влюбляться. Это было так странно — испытывать к кому-то взаимную симпатию, влечение и привязанность. Но Рей было настолько хорошо от этих чувств, что всё остальное её не волновало; она никогда не знала, что такое влюбляться, и теперь переживала это особенно остро.
Так говорилось во многих романтических комедиях, которые втайне от друзей Рей пересматривала сотни раз по выходным, им нужно наверстать упущенное. И хоть эта фраза звучала чересчур слащаво, но что-то было в ней. Сколько лет они ненавидели и презирали друг друга, не желая хоть раз в жизни поступиться своими принципами и посмотреть на вещи под другим углом? Ведь правда, как и сама жизнь, многогранна, и не всегда лежит на поверхности. Порой нужно пройти через тернии, прежде чем ее раздобыть.
Внезапно Рей ощутила острую необходимость в объятиях Бена и хорошего крепкого кофе. Она тут же оторвалась от мятой постели, в которой впервые за долгое время чувствовала себя уютно, и аккуратно ступила на холодный паркет. Ступни по-прежнему ныли с непривычки от долгой ходьбы на каблуках. Теперь она точно в них не влезет… по крайней мере, до следующего свидания. Натянув на обнаженное тело первую попавшуюся футболку из прикроватной тумбочки, Рей направилась в кухню и, ощутив по мере приближения аромат ее любимого напитка, приободрилась.
— Вижу, в недрах шкафа ты нашел кофе, — уже за это Рей готова была наброситься на Бена с поцелуями, а затем затащить снова в кровать, но об этом, конечно, мужчине лучше не знать. — Если поднять взгляд на полку выше, то там стоит…
Улыбка вдруг сползла с еë лица. Рей замерла в дверях, нахмурив брови, так и не дойдя до деревянной столешницы. На кухне не было ни души, и одиноко оставленная чашка с кофе была тому подтверждением.
— Бен Соло, если ты думаешь, что это смешно, то нихрена подобного! Где ты? — строго произнесла девушка, все же сделав решительный шаг вперёд. Но не через минуту, даже не через две ответа так и не последовало.
Быстрый взгляд скользнул по столу — записка. Рядом с кружкой лежал сложенный вдвое листок бумаги. Как это она не заметила его раньше? Рей нервно усмехнулась: Бен оставил ей записку, потому что ему нужно было съездить куда-то по своим делам и вернуться. Очевидно, в ней он написал, чтобы она не волновалась и не ждала его к завтраку. И все же, в этом простом жесте заботы, девушка почувствовала своим внутренним чутьем что-то неладное… И не ошиблась.
«Доброе утро, Рей. Прости, что не сказал об этом раньше. Меня ничего не держит в Филадельфии. Я приехал сюда на пару дней, чтобы развеяться. Поэтому согласился на свидание, не ожидая иной развязки, чем секс без обязательств. И все бы пошло по этому сценарию, если я не встретил тебя. Кажется, ты хотела услышать правду? Мою жизнь давно не связывает музыка, Кайло Рен — это псевдоним, который придумал мальчишка в надежде, что добьется чего-то в жизни. Но жизнь его опрокинула и не раз. Сейчас я занялся финансами, погряз в бумагах, долгах и редко куда высовываюсь из офиса. Я ненавижу свою работу и тем более босса, но это моя жизнь и мои проблемы, которые не должны касаться тебя. В мои тридцать люди практически не меняются. Хочу, чтобы в твоей памяти осталась вчерашняя ночь. Потому что ты она была прекрасна. Поверь, в оставшееся время я не парень мечты, а худший ночной кошмар. Кофе на прощание. Это меньшее, что я мог сделать.
— Бен. »
Записка упала на пол, куда через пару минут полетела чашка, как в замедленной съемке разбиваясь на множество осколков, соизмеримых с надеждой Рей в Бена. Ее нет и никогда не было. Только под призмой ее внезапных чувств к нему, она это не сразу смогла разглядеть. Счастье оказалось зыбким и мимолетным.
— Что ж, тогда ты обречен… Обречен быть одиноким! — со слезами на глазах крикнула Рей в звенящую пустоту и испуганно прикрыла губы ладонью — настолько устрашающими показались ее же слова.
Комментарий к Глава 5: Параллельные прямые
Не могу поверить, что эта история так плавно подходит к концу. Спасибо всем тем, кто читает и следит за продолжением) Прямо по курсу — финальная глава.
========== Глава 6: Голос из прошлого ==========
В самые трудные времена Рей неизменно носила одну и ту же футболку и вспоминала о любимом фильме Маз — «Форест Гамп». Надпись гласила: «Дерьмо случается», — и это была хоть и маленькая, но меткая правда жизни. То, что случилось с ней после Бена, было крахом всех надежд. Потерей доверия к людям, которые вели свои хитроумные игры с другими людьми, плетя, как паук, паутину изо лжи и лицемерия. Поэтому Рей справедливо рассудила, что эта надпись лишь насмешка над еë чувствами и выбросила футболку в мусорное ведро.
В остальные дни девушка безвылазно сидела дома, жуя безвкусную еду быстрого приготовления и работая удаленно. Не хватало ещë, чтобы клиенты в студии видели потрëпанное и разбитое состояние, которое Рей не смогла бы скрыть и за сотней улыбок. В тот момент боль разрывала еë пополам, выворачивала наизнанку так, что нельзя было никуда деться. Поэтому под предлогом больничного ей приходилось отсиживаться в четырёх стенах.