Пару дней телефон Рей предательски молчал, разбивая и без того шаткие надежды на то, что Бен перезвонит. И стоило привыкнуть к этой тишине, как на третий день под ладонью завибрировал гаджет. Писала Роуз. Она первая поняла, что к чему, ведь не получила восторженных звонков или сообщений от своей подруги в течение дня после свидания, что стало первым звоночком для еë пытливого воображения: дела плохи. Плохи настолько, что любимая подруга забилась в четырёх стенах, потеряв вкус ко всему, что её окружало. И она, как бы Рей ни хотелось этого признавать, была права.
Роуз набрала подругу после обеда, но ей тогда не особо хотелось делиться своими переживаниями. И, видимо, чтобы разрушить это глупое молчание, азиатка начала рассказывать о выздоровлении сестры. В последние дни та не смыкая глаз провела у еë палаты, также отпросившись с работы. Эти разговоры слегка отвлекли Рей и она ни разу не вспомнила о Бене. Почти ни разу не вспомнила, если быть точным.
***
Было без пяти девять, а телефон по-прежнему разрывался от звонков, которые начинали действовать на нервы. Бен Соло не сомневался: за это утро Сноук не иначе как проклял всю его семью до пятого колена, ведь — подумать только! — в самый ответственный момент его потенциальный деловой партнёр соблазнился предложением конкурентов, сорвав сделку всей его жизни. А всё почему? Потому что Бен намеренно не закончил в срок финансовый отчёт. В его голове словно сработал невидимый переключатель, гласивший «к чёрту, хватит это терпеть!». И не раздумывая, за какое-то паршивое ноябрьское утро, он успел послать босса, помпезный Нью-Йорк, квартиру в центре Манхеттена и хорошую зарплату, которая стабильно капала на его банковский счёт каждый месяц. Сейчас Бен едва ли понимал, почему мысли о подобной ерунде его когда-то так волновали.
Этот шаг ему дался непросто: потребовалось несчитанное количество роксов с виски и пару одиноких вечеров, чтобы решиться — пора увольняться. К чёрту работу, от которой хотелось выть и лезть на стену от безысходности, потому как каждое утро на его столе возникали горы бумаг, которые материализовалась как будто из воздуха. И, скрипя зубами, наступая себе на горло, Бен Соло брался за их заполнение, позабыв о сне и чувстве собственного достоинства на ближайших сорок восемь часов.
И вот, буквально этим утром, Бен совершил то, что не смог себе вообразить даже в самых смелых фантазиях: он театрально хлопнул дверцей «Форда» прямо перед самым носом Сноука, и вызвал такси, чтобы поскорее добраться в аэропорт. Периферическим зрением он уловил, как покраснело в те секунды лицо начальника, как широко раздувались его ноздри, а тонкие губы задрожали в приступе гнева. Правда, увиденная картина не вызывала в Бене ни грамма сочувствия. Ему было откровенно, глубоко и абсолютно плевать, что тот думает. Плевать настолько, что после четвёртого уведомления о пропущенном вызове тот заблокировал номер бывшего начальника раз и навсегда. Больше он не принесет этому старому говнюку ни цента!
Пару часов перелета, полного томительного ожидания, и Бен оказался там, где всё началось. Там, где воспоминания ударяли с немыслимой силой, отрезая пути отступления. Бен Соло наконец-то вернулся домой.
Глупо было отрицать, но всё это время его тянуло сюда словно магнитом. Со временем эта связь ослабевала и притуплялась, но не угасала никогда.
Бен долго переминался с ноги на ногу у порога, прежде чем постучал в дверь. Сперва его оглушил громкий лай Чуи, который, судя по шуму, устроил в квартире настоящий погром. Затем по ту сторону раздались чьи-то проворные шаги, и дверь распахнулась: из-за неё на мужчину внимательно смотрела постаревшая мать. За последние десять лет её лицо успели испещрить множество мелких морщинок, в каштановых волосах, убранных в хитроумную причёску, блестела седина, лишь выражение глаз не тронуло время. Даже спустя столько лет в них сверкало озорство и безграничная доброта.
— Я… — начал Бен, но тут же понял, что встреча с Леей выбила из него все возможные варианты того, что он собирался сказать. Казалось, чувство вины готово было сжечь его изнутри. Как он мог поставить свои интересы выше и оставить мать одну, когда на деле был её главной опорой и поддержкой?
Бен замер, просто наблюдая за ней, желая запомнить каждый отблеск солнца на её лице. У него не было уверенности в том, что Лея его узнала. А уж тем более верилось с трудом, что та желала видеть кого-либо в свой выходной. Поэтому единственное, что он мог сделать — это насладиться моментом. Пускай это всё, что у них сейчас было. Пускай она обматерит его с ног до головы и захлопнет дверь — ему нужно было увидеть её в последний раз.
Лея нахмурилась, пристально глядя на незнакомца, а затем хотела было что-то сказать, но мужчина опередил её на какие-то доли секунды:
— Вот дерьмо! Прошу прощение, я лучше…
— Бен?! — Лея пораженно замерла, еë глаза заблестели от влаги. — Бен, неужели… Неужели это ты?
Женщина решительно шагнула вперёд и обняла его так крепко, что едва не повалила на пол. Бен почувствовал, как неприятно защипало глаза, а грудь сдавило от тоски по дому и близким.
***
В пятницу, ради любимой подруги, Финн перенес фотосессию клиентки на следующую неделю, заскочил в пекарню за эклерами с заварным кремом, которые обожала Кеноби и уплетала, невзирая на степень паршивости настроения. И вечером того же дня стоял в дверях еë квартиры, настойчиво упрашивая хозяйку впустить его хотя бы за порог.
Одного взгляда на девушку было достаточно, чтобы оценить масштаб всей трагедии: растрëпанные волосы, опухшее от слëз лицо, вкупе с опустошëнным, безжизненным взглядом. Еë глаза говорили в этот момент больше, чем любые слова. «И куда же тебя угораздило, Рей?» — витал нескромный вопрос в воздухе, который Финн решил не озвучивать, дабы не ворошить неприятные воспоминания. Придет время, и он обязательно всё узнает. Но подозрения были. Сложив в уме дважды два, можно было легко догадаться, кто виновник всех переживаний девушки, — Кайло Рен. Бунтарство бунтарством, но свидание практически вслепую изначально показалось ему плохой затеей.
— Растянутая футболка Маз? Ого! — с порога протянул Финн, от удивления даже присвистнув. — По телефону мне показалось, что всё не настолько плохо.
— Как видишь, — дёрнув плечами, ответила Рей.
— Оказывается, этот Кайло тот ещё мудак. Как он только… — хотел было высказать недовольство парень, но поймав на себе холодный взгляд Рей, тут же понял свою ошибку. — Извини, не будем о нем сейчас.
— Всё в порядке, — скорее себе, чем ему, ответила Рей, кисло улыбнулась и безразличным, почти мёртвым голосом произнесла: — Его не существует для меня.
От этой фразы Финна слегка передëрнуло — так непривычно было слышать её от Рей.
Память, к слову, на мелочи у Финна была отменная. Первый и последний раз растянутая футболка Маз появлялась на девушке только в первую годовщину их знакомства. Тогда она как раз с трудом смогла адаптироваться к студенческой жизни вдали от дома. Ей было действительно тяжело, как и сейчас. Она не сразу влилась в коллектив, корпела над учебой и избегала лишних расспросов о своей жизни вне университета. Но эта замкнутость и скромность быстро сошла на нет, стоило ему только ляпнуть о ней пошлую шутку. С первого и далеко не последнего подзатыльника началась их история дружбы. Тогда никто и подумать не мог, что Рей способна дать такого джазу в спорте и студенческой жизни. Она блистала под софитами славы и любви окружающих. А что Финн? Он всегда был рядом, чтобы сказать заветное: никто не задвинет Рей в угол. Но сейчас этого явно было недостаточно, чтобы склеить разбитое сердце, и парень ощущал полную свою беспомощность.
— Дорогая, ты знаешь, что с разбитым сердцем лучше Роуз справляется. А я… от меня и помощи особой нет.