— От чего же? — немного натянуто спросил Кайло, и Рей на секунду показалось, что он напрягся.
— Просто… Он был всем для меня, а его родной сын, черт бы его побрал, довел его своими глупыми выходками до сердечного приступа.
Калейдоскоп воспоминаний мелькнул у нее в голове, после чего аппетит окончательно пропал.
— Расскажи мне о нем. — Голос Кайло звучал ровно, но теперь как-то бесцветно. Или это настроение Рей утратило краски жизни при воспоминания о ушедшем в вечность родном человеке?
— О сыне?
— Нет, об его отце, раз он так много значил для тебя.
— Я… не могу. Это слишком больно для меня, понимаешь? — Слишком. Рей не врала.
— Понимаю, но хочу знать, что этот человек сделал для тебя особенного. Он ведь не твой отец, так?
Рей кивнула в ответ:
— Все детство я провела во Флориде, в небольшом городке. Он совсем крошечный, настолько, что все часто забывают, но он есть. Нашим с мамой соседом и по совместительству моим первым учителем физики был… его звали Хан Соло. Я уже плохо помню его внешность, но точно запомнила, какой он был: гордый, энергичный, неутомимый оптимист, каких еще поискать надо. У меня тогда были сильные проблемы, не хватало отца… ну, понимаешь.
— И он стал тебе тем, кто его заменил, верно?
— Да. Он вселил в меня веру в себя и доказал, что слишком многое на себя брать нельзя, ведь во многих вещах нужна здравая доля пофигизма. Он был самым любимым в моей жизни мужчиной и, пожалуй, останется им.
— А с чего ты взяла… — Кайло на секунду запнулся и нахмурился. — … что именно сын довел его до приступа? Возможно, у них просто были сложные отношения, он не понимал и осуждал своего сына. Даже не осознавал, каково быть на его месте.
— Его сын был тем еще козлом, не надо его защищать, ладно? После его смерти я пять лет мечтала набить ему морду, ведь он даже не явился к матери. Представь себе! Она ждала, верила, а ему на всех и вся плевать, пропал и ищи-свищи потом. И мне молчать? Мудак он последний, вот кто. М-у-д-а-к.
Кайло сжимал бокал побелевшими от напряжения пальцами, мрачно глядя куда-то перед собой.
— И, дай угадаю, спасательным кругом для Леи Органы стало спиртное?
— Что?! Да нет. Все было не так плохо, она… — Рей осеклась, изумленно посмотрев на собеседника. Внезапно смысл сказанного долетел до нее, вынуждая резко протрезветь. За этот вечер она не назвала Кайло ни одного имени и фамилии. И тут пазл в её голове сложился: — Ты знал Хана или Бена и молчал все это время? Отвечай!
— Я знал Бена все его чертовых двадцать девять лет, уж поверь.
— Ты его друг?
— Ох, кто угодно, но точно не друг. Меня он раздражает побольше твоего. Холодно. — Кайло поднял на нее взгляд, и свет его прежде теплых карих глаз казался теперь ледяным.
— Не знаю, тогда коллега?
— Еще немного, и ты угодишь на Аляску. Холодно, — голос был издевательски мягок.
— Я, правда, не знаю. Кто ты? — Рей почувствовала, как покрывается потом.
— И совсем не помнишь — амнезия? — удивленно вскинул бровь Кайло.
— Я… Ах, да… я не помню. Годится? Это все, что ты хотел от меня услышать?
— Ты быстро сдалась, Рей. Куда пропал твой хваленный боевой дух?
— Я не на соревнованиях, а на свидании, забыл? — Рей собрала в руки все свое негодование, мысленно переступила через него, и мягко посмотрела на Кайло. — Прошу, скажи, кто ты.
Кайло тяжело вздохнул, сделал большой глоток вина, словно готовясь к чему-то важному. Было видно, как с каждой секундой его взгляд мрачнел, теряя былую игривость, и теперь он смотрел прямо и серьезно, без тени улыбки.
— Я и есть Бен Соло. Сколько тебе понадобится намеков, чтобы ты это, наконец, поняла?
Ужас. Разочарование. Стыд. Весь спектр чувств, что ощущала в ту секунду Рей, пополнился ещё одним — ненавистью. Но не к тому, кто в очередной раз провел ее вокруг пальца, нацепив на себя амплуа загадочного незнакомца — нет, девушка всей душой ненавидела себя.
Та девятилетняя девчонка, потерявшая так рано отца, смотрела на нее с осуждением и холодным презрением, а Рей не могла выдавить из себя ни слова, пораженная тем, как часто в жизни пересекаются пути людей, которые, по определению, не должны пересекаться. Стоило ей раз пойти против своих же принципов — получила удар под дых от самой кармы. Черт бы ее побрал!
Обдуманные ею слова в голове звучали спокойно и рассудительно, но на деле — эмоции одержали над ней вверх, постепенно овладевая телом и разумом. Рей не отдавала себе отчета в своих действиях. Не осознавала, что идеальный образ таинственного Кайло Рена рушится. Ускользает, как жаркий прибрежный песок сквозь пальцы, оставляя после себя лишь разочарование и боль, поселившуюся в самом сердце. Ее переполняла ненависть к себе, за свою слабость и за то, что позволила дать себе слабину, поддавшись искушению хоть раз в жизни полюбить кого-то искренне. Человек, сидящий перед ней оказался величайшей ошибкой, а правда, которая вылилась на свет, обжигала не хуже огня. От его слов хотелось бежать без оглядки. Бежать прочь.
***
Мгновения летели, но Бен выжидающе молчал, гадая, какую реакцию получит на чистосердечное признание этой девчонке, что весь вечер поражала остротой своего языка и поразительно безвкусным платьем. Черное, с вырезом-декольте на груди, еле прикрывающее сзади все лакомые для глаз места. Куда это она в нем собралась? Складывалось ощущение, что она и вовсе застряла во временах старшей школы, со всеми ее шумными вечеринками, которые закономерно вели лишь к жуткому похмелью по утрам и неприятным сюрпризам вроде ранних залетов. Эта чертова алая помада, маячившая перед глазами весь вечер, распущенные волосы с пышной укладкой, а глаза… Пожалуй, над одними только глазами она провозилась по меньшей мере минут тридцать, вычерчивая идеальные стрелки и распределяя равномерно по ресницам тушь.
Нет, макияж не делал ее лицо менее привлекательным, равно как и платье, которое хоть и не было совершенно, но умело подчеркивало каждый изгиб ее тела. К своему стыду Бен признавал, что он точно так же, как и тот парень, к которому подошла по ошибке Рей в начале вечера, был очарован ею. Один только взгляд и мимолётная улыбка могла разжечь в нем давно погасшее пламя желания. Это чувство, что зрело в груди, эта сладкая агония… Ещё бы немного, и он плюнул бы на все преграды и условности, стоявшие между ними, и стёр эту вызывающую помаду с ее губ своим поцелуем. Однако против своих убеждений он идти не мог. И согласно им, Рей — та часть его прошлого, что он мечтал убить, разорвав последние нити, связывающие его с прошлой жизнью.
— Бен?! Ты так…
— Изменился? — с едва уловимой горечью в голосе завершил он за нее фразу. — Нет той идиотской стрижки или, может, ты хотела сказать, одежда другая? Чем я тебя сейчас смущаю?
Рей пораженно молчала, всматриваясь в его лицо. Ее взгляд скользнул по его скулам, губам, а затем поднялся к носу и лбу. В иной ситуации такое пристальное внимание со стороны девушки польстило бы Бену, но не сейчас. Когда все карты были раскрыты и помимо внешности она видела его спорное прошлое.
— Какая я дура, я поверила тебе! Я верила… Но Люк всегда был прав. Ты — монстр.
Внимание Бена зацепилось за имя. Люк. От одного упоминания этого человека, мысли Бена обволакивала непонятная тьма, пустившая еще с детства свои корни в глубь его души. Нет, эта девчонка слишком далеко замахнулась в попытках воззвать к его совести.
— Ты со всей моей родней успела перезнакомиться, мусорщица? Если даже это и так, то мне плевать. Я — глубоко не идеал. И это чертовски глупо — искать в людях…
— Доброту? — резко оборвала она на полуслове, зло смотря на его не сходящую с губ ухмылку.
— Непогрешимость, — нашёл он нужное слово. — Наши недостатки формируют нас.
— И боль тоже формирует людей? Или она их все же ломает, а?
Эти слова, а вернее то, с какой болью в голосе произнесла их Рей, на пару секунд задержали весь поток язвительных фраз, которые планировал сказать Бен.
Всю жизнь он видел в глазах людей страх, порождающий за собой ненависть. Чувствовал на себе неприкрытую ничем неприязнь, а иной раз замечал даже угрозу своей жизни. Поэтому он начал все с чистого листа, отвергнув тех, кто являлся напоминанием его же ошибок в прошлом. Глупо было надеяться, что так с его плеч спадет груз вины и ответственности, но это было его единственной защитой. Потому что если бы он потерял и ее, то в полной мере почувствовал всю бессмысленность этой жизни, в которой даже павший на сторону тьмы и соблазнов не мог получить шанс на счастливый финал.