Но с Рей ситуация была иного рода. Он намеренно подпитывал ее ненависть, заставлял видеть в себе лишь монстра.
Так какого черта?
— Каждый трактует это по-своему, — крайне сдержанно ответил он, приглушая в голосе нотки раздражительности.
Последовало молчание, которое было для обоих в тягость. Не в силах пошевелиться, Рей не сводила глаз с Бена.
— Отлично. Вот и поговорили, — наконец произнесла она. — У меня последний вопрос: ты ведь сразу узнал меня?
— С первой секунды, как посмотрел на тебя. — Ему незачем было врать ей сейчас.
— Ну конечно… Ты все это время знал, — медленно проговорила Рей, растягивая слова, видимо пытаясь переварить их смысл. — Тогда ты мудак в квадрате, Кайло Рен или Бен Соло — неважно. Ты решил воспользоваться моим хорошим к тебе расположением, да? А потом вот так мило поднасрать в душу? Спасибо за такую честь.
— Серьезно?! Я не видел тебя лет десять, Рей. Или сколько там, больше? Если бы я захотел тебе, как ты выразилась, поднасрать, то придумал бы что-то занимательнее пустого трепа и…
С губ Рей слетел нервный смешок, она небрежно отвернулась, словно строя между ними невидимую стену, не желая вступать в дальнейший диалог с человеком, который ее обманул. Бен много говорил, активно жестикулируя, но его слова будто бы растворялись в пространстве, умирали на пути к ней. Лицо Рей словно застыло, оставаясь бесстрастным.
— Да послушай же ты меня, наконец, Рей! Посмотри мне в глаза, а не в суп или пасту. — Резко найдя под столом ее пальцы, он до боли сжал их в своей руке. Девушка резко дернулась, пытаясь отстраниться, но крепкую хватку Бена было невозможно разорвать. Он не просил ее внимания. Нет, он его требовал. Жадно и властно. А она снова терялась, задыхаясь в его решительном взгляде.
— Ты можешь считать меня кем угодно, твое право. Но сегодня между нами что-то произошло. Я не знаю, как это назвать… прошел электрический заряд? Только не ври, ты тоже это чувствуешь. Я знаю. Сегодня ты впервые смотрела на меня не как на монстра или отбитого в край урода, а как на человека — простого, без прикрас. И я подумал, на долю секунды, что можно оставить в прошлом нашу сраную вражду. Ты понимаешь? Начать все сначала, как будто ничего не было.
— О боже, да ты двинулся рассудком от вина?! Что за бред? Ты не представляешь, как сильно я жалею об этом дне! Увы, нам не о чем больше говорить, — зашипела в ответ Рей.
— Снова будешь бегать от меня, прямо как в детстве? Думал, это пройденный этап твоей жизни.
— Ты — мой пройденный этап, Бен. Не обманывай меня и себя, ты неисправим.
Медленно моргая, Бен хмуро вглядывался в ее глаза, как будто пытался найти подвох, но Рей говорила правду. Эта девчонка задела его гораздо больше, чем могла себе только представить. Клеймо прошлого останется на нем навсегда. И ничем его не смыть.
Беззвучно вздохнув, он разжал свою руку, и ее пальцы тут же выскользнули из нее, словно их там никогда и не было. Рей окончательно отстранилась. Ощущалось острее, что они друг другу чужие.
— И кроме этого, сбегать больше в твоем репертуаре.
Это была последняя капля его терпения. Хочет по-плохому? Пускай, ее воля. Бить по больному Бен умел виртуозно, поэтому со всей злостью в голосе прорычал в ответ:
— Забыл, что в твоем — искать встречи с родителями, которые давно про тебя забыли. Так поэтому ты от Маз сбежала, переехала в другой штат?
Бокал с шумом опустился на стол. Тут уже, видимо, лопнуло терпение Рей.
— Прощай, — сухо бросила она напоследок, — неприятно было снова увидеться. Думаю, с меня довольно. — Не проронив ни слова, Рей резко открыла сумочку, выудила оттуда кошелек, вытряхнула оттуда всю наличку, после чего устремилась к выходу.
Бен проводил ее ледяным взглядом до конца зала, ощущая с каждым стуком ее удаляющихся каблуков гнев. Гнев, которому быстро нашелся выход.
Он резко ударил по столу широкой ладонью и громко выругался. Идиот. Что он наделал? Теперь вне сомнений — ничто не могло удержать ее в «Монреале» рядом с ним: ни их общее прошлое, ни случайная встреча в настоящем. Или могло?
Пораженный внезапной мыслью, Бен быстро расплатился за испорченный ужин и, захватив куртку, вылетел из ресторана на улицу.
========== Глава 3: Точки соприкосновения ==========
Неоновые вывески улиц всегда оживали с приходом ночи. Первые годы проведенные в Филадельфии Рей увлеченно рассматривала их переливания, с замиранием дыхания представляла, что прогуливается по Таймс-Сквер. Сейчас они пролетали мимо нее яркими бесформенными пятнами.
В воздухе ощущалась приятная сырость после дождя, а уличные музыканты отыгрывали свои последние песни, сгребая улов заработанных за день чаевых. Огибая редких прохожих, она бежала до метро, питая мизерные надежды успеть до его закрытия и не добираться до дома в салоне душного такси. Ноги ужасно гудели от каблуков, хотелось вышвырнуть их на проезжую часть и идти босиком по холодному мрамору тротуара, наплевав на непонимание и осуждающие взгляды со стороны — в данный момент мнение посторонних волновало её меньше всего. Сейчас Рей мало что волновало, ведь ей отчаянно хотелось забыть вечер, как страшный сон, но еще сильнее Рей мечтала выкинуть из своих мыслей человека, который занимал в них все свободное пространство.
Поздний, желанный ребенок зрелой супружеской пары. Да, Бен Соло был таким. О нем мечтали родители, как о драгоценном камне, что под силу найти кладоискателю лишь в серых глубинах океана. Его любили, оберегали, холили и лелеяли, а от маленькой Рей отказались — видимо, не настолько была хороша. Поэтому ее швырнули в свободное плаванье, не дав даже спасательную шлюпку.
С трех до восьми она моталась по детским приютам, ища место, призрачно описываемое лишь в сказках — дом. А у Бена на тот момент было все, о чем она могла только мечтать в самых смелых фантазиях: большое жилище, лохматый пес и любящие родители.
Так почему же он был несчастлив? Почему не ценил того, что досталось ему от рождения? Эта несправедливость всегда раздражала ее, заставляла тайно ненавидеть.
… Первый раз она столкнулась с юным Соло, когда ей было чуть больше десяти. Ему тогда стукнуло восемнадцать. Это был крайне непростой возраст для обоих: первая влюбленность, попытки самореализации и жажда свободы против новоприобретенного умения брать ответственность за свои поступки, не спорить со старшими и говорить исключительно правду и только правду.
В памяти Рей вырисовывался жаркий август, готовящийся к скорой встрече осени. Стояла изумительная погода, а дни текли так плавно и лениво, что невозможно было вести за ними счет — бесполезная, нудная затея, ведь время, казалось, было размазано джемом по хрустящей корочке теплого утреннего тоста.
В такие дни Рей помогала Маз по дому, в перерывах выбегая в гараж за велосипедом, а с ним — ее самым верным и пока что единственным другом — в новое путешествие по Уэст-Мельбурну. За лето юная искательница приключений исколесила практически каждый закоулок, парк, улицу, а пару раз и вовсе тайком ездила купаться на дикий заброшенный пляж. В общем, похвастаться было чем. Теперь она точно могла назвать все улицы и дома без запинки, время работы любимых булочных и библиотек.
Но больше всего Рей любила проезжать мимо дома мистера Соло и его известной жены-писательницы Леи Органы, живущих по соседству. Они были с ней так приветливы, а зная неуемную тягу девочки к чтению и жажду до знаний, часто передавали различные книги и сладости. Это были отличные люди, которых сурово наказала жизнь, преподнеся такого своенравного сына — Бена Соло. Маз говорила, что его буйный нрав принес немало бед семье, а постоянные ссоры с отцом и вспышки агрессии заставили Лею распрощаться с предложением работы в нью-йоркском издательстве: она нужна была дома как никогда раньше.