— Ну, а приходилось вам слышать о том, что в мире происходит немало необъяснимых явлений, которые именуют седьмым чудом света, или же шестым чувством? — перешел в наступление уже Ливсалниекс. — Об этом даже фильм сняли. Я, например, заранее чувствую, когда возможен контакт, и с вами, например, не стал бы даже и пробовать, если бы даже вы об этом очень просили. А вот тому молодому человеку, который сейчас пытается заговорить зубы нашей королеве красоты, я бы хоть сейчас адресовал заряд биотока. По моим ощущениям, сам он тоже экстрасенс, хотя сам еще не вполне понимает это.
— А как это могло бы проявиться? — Как пристало кинематографисту, Рута предпочитала увидеть, а не услышать.
— Пусть переходит от слов к делу! — и Ливсалниекс вперил в Приедитиса немигающий взгляд.
— Вторую кружку вы получите только после бани, иначе процедура утратит всякий смысл, — заявил Имант Ирине. — Идемте переодеваться.
В первое мгновение у Ирины перехватило дыхание. Тело и голова ее погрузились в настолько раскаленный воздух, что страшно было даже втягивать его в легкие — не в цирк же она попала, где глотают огонь… Словно в поисках помощи, она огляделась и увидела на самом верхнем полке Приедитиса.
— Мерзну, — пожаловался он. — Затвори дверь, положи сюда вот дощечку и садись. — В бане не было принято обращаться на «вы».
Ирина прилегла, и сразу ей стало немного легче, появилась даже возможность осторожно вдохнуть воздух и ощутить, как зной раскаленными иглами массирует кожу и открывает поры. Вот только глаза щипала растаявшая тушь. Наверное, та же судьба постигла и сделанную пару часов назад и закрепленную лаком прическу? Ирина привычным, ласкающим движением дотронулась до волос и тут же отдернула обожженные пальцы.
— Сто пятнадцать градусов, — прокомментировал сверху не спускавший с нее глаз Приедитис.
— Удивительно, что можно выдержать такое.
— Сейчас начнешь потеть. Когда со лба по носу протечет пятнадцатая капля, для первого раза будет достаточно. Если боишься лезть в озеро, побежим в бассейн.
— Что же, все время сидеть и считать?
— Можно и поболтать. Только не о серьезных вещах, пожалуйста. Не верю я, что финские государственные деятели решают в бане важные проблемы.
— Как будто мы вообще хоть когда-то разговаривали о важном. Ты ведь, надеюсь, не принял за чистую монету мои рассуждения насчет эмансипации?
Приедитис промолчал. Что он мог сказать? Что и вправду настроился на легкую любовную интрижку? Однако сейчас он вдруг понял, что такую женщину, как Ирина, завоевать можно только идя на немалые жертвы, используя все силы души, что легкий флирт может перерасти в глубокое чувство, которое не исчезнет до конца его дней и перевернет его жизнь до самого основания. Независимо от того, будет ли он пользоваться взаимностью или нет. Но он не был готов к этому. И так он зашел уже слишком далеко, забыл о своем долге перед товарищами и беднягой Кундзиньшем, которому была обещана помощь. Именно сейчас, когда можно было бы допросить явившегося среди ночи «блудного сына», который, быть может, хоть что-нибудь подозрительное заметил или хотя бы повстречал Березинера, он нежится на полке и притворяется влюбленным дурачком…
— Пятнадцатая! — ликующе заявила Ирина. — А сейчас что прикажешь делать?
Приедитис сполз сверху.
— Если хотите, можно освежиться под душем, — предложил он, заранее зная, что подобная уступка лишь заставит Ирину заупрямиться.
Она добежала до бассейна первой и, сложившись в клубок, обхватив колени руками, нырнула. Когда через мгновение голова ее снова показалась над водой, в ее глазах был вызов, и Приедитис забыл о только что продуманной им политике сдержанности. Его пыл не охладила даже ледяная вода — он подплыл, обнял Ирину и сильно поцеловал в губы, еще хранившие тепло сауны.
В «Магнолию» они возвратились рано, и не только потому, что оставшаяся без дневного сна Тата стала капризничать; почему-то никому не удалось, расслабиться, и даже весельчак Талимов, убедившись, что его не раз испытанные юмористические изречения не находят внимательного слушателя, хмуро молчал и пил без тостов. Не было той легкости, какая обычно возникает после резких перемен температуры в сауне, подавляла внезапно наступившая за окном мгла, в которой сгущались угрожающие грозовые облака. Ветер злобно тряс оконные рамы и наконец нашел способ ворваться в помещение — через камин, вместе с клубами горького дыма, как если бы собирался размалевать всех присутствующих сажей. Только Ирина с Имантом охотно продлили бы пребывание здесь, потому что не знали, как сложатся их отношения после того, как они вернутся в дом отдыха. Но Дзирнавниекс торопил: