При виде человека Магнус взъерошил шерсть, так что стал казаться ещё больше, и, громко выкрикнув: «Гадкий! Укусить!» — с угрожающим видом встал на задние лапы и попятился, когда к нему приблизилась рука. Но рука держала кусочек сыра и, просунув в проволочную решётку, вложила его прямо в разинутую пасть. Другой рукой Крысиный Джим набросил грубый мешок на клетку, подхватил её и вышел, закрыв за собой тихонько дверь сарая.
Утро было безветренное, и крик Магнуса ясно расслышали в кроличьей клетке.
— A-а, чтоб тебя! — воскликнула Маделин. — Что ещё он затеял? — И, подбежав к сетке, выскользнула наружу.
За нею прихромал Марк Аврелий и подскакал поближе Роланд.
— Я вижу человека, — сказал Марк Аврелий. — Причём того типа сложения, которое недвусмысленно можно назвать корпулентным.
— Толстый мужчина, — тихонько шепнул Роланд на ухо Маделин.
— Он движется с предельной предусмотрительностью…
— Осторожно, — прошептал Роланд.
— При нём ноша…
— Что-то несёт.
— Содержимое которой недоступно взору.
— Непонятно, что там, — подсказал Роланд.
— Сама вижу, — отрезала Маделин. — Меня интересует, Магнус у него в мешке или нет.
— Сомневаюсь, — утешил её Роланд. — Всё тихо.
В эту минуту причина магнусовского молчания прекратила существование — он проглотил последний кусочек сыра, и раннее утро огласилось громким криком.
— Ещё! — вопил Магнус-Супермыш из глубины мешка.
Затем стукнула садовая калитка и шаги Крысиного Джима затихли в конце переулка.
В клетке наступила долгая тишина. Роланд искоса взглянул на своих маленьких друзей: физиономии у них внезапно осунулись и постарели, они тупо глядели в сад.
Его здравый смысл (а он обладал им в большой степени) говорил ему, что Магнусу-Супермышу пришёл конец. Его доброта (а он обладал ею тоже в большой степени) запрещала ему дать родителям понять это. Он решил сделать вид, будто обладает способностью (которой не обладал вовсе) предвидеть будущее. Он внушительно откашлялся.
— А теперь послушайте меня, оба, — произнёс он максимально низким властным голосом. — Всё будет хорошо.
— При всём моём уважении к вам, мистер Роланд, — с горечью произнёс Марк Аврелий, — с трудом могу поверить подобному утверждению. Мы должны быть готовы смотреть фактам в лицо. Магнуса похитили.
— Так зачем же, Маркуша? — Голос у Маделин дрожал. — Для чего он человеку понадобился, как ты думаешь?
— Чтобы съесть, полагаю, — мрачно ответил Марк. — Судя по его виду, он не отказывается от пищи.
Маделин пискнула от ужаса.
— Ну довольно! — резко прервал их Роланд. — Что за разговоры! Люди не едят мышей. Они их убивают, что верно, то верно, но если бы этот толстяк хотел убить вашего сына, он бы, надо полагать, с лёгкостью уже это сделал. Но он этого не сделал. Магнус жив и в полном порядке, как мы слышали. И так и дальше будет, запомните мои слова. Я знаю.
— Знаете? — вскричала Маделин с живостью, напоминающей её былую резкую манеру. — Откуда вы это знаете?
— Я обладаю даром.
— Даром?
— Даром предвидеть будущее.
В потускневших глазах Марка Аврелия зажёгся огонёк.
— В самом деле? — спросил он. — Дар прорицания! В высшей степени интересно! Древние греки и римляне, как известно, умели…
— Ох да помолчи ты, Маркуша! — оборвала его Маделин. — Не хотим мы слушать про твоих древних. Мистер Роланд, лучше расскажите, как это получилось, почему вы можете заглядывать в будущее?
— Потому что я, — ответил Роланд, — седьмой самец от седьмого самца.
— Ух ты! — прошептала Маделин.
— И потому я клятвенно заверяю вас, Маделин и Марк Аврелий, что однажды, когда — точно не могу сказать, вы снова увидите вашего сына, этого благородного великана. Зрелище это так и стоит у меня перед глазами: триумфальное воссоединение Магнуса-Супермыша с его прелестной мамой и его мудрым отцом. «И дядей, старым вралем, — подумал он про себя, — плету какую-то чушь про ясновидение, а сам понятия ни о чём не имею. Но дело стоит того — взглянуть только на выражение их физиономий. Что ж, остаётся надеяться, что я окажусь прав».