В это время, повествует предание, в Медине находился один персиянин, по имени Салман, служивший некогда в персидских войсках и участвовавший во многих походах. Затем он подвергся разным бедствиям и попал в рабство к одному из жителей Медины. Принявши ислам, он получил свободу и ревностно служил Мухаммеду. Когда до Медины дошли известия о приближении большого войска корейшитов и союзников, и Мухаммед, не полагаясь на свои силы, решил уклониться от открытого боя и выдерживать осаду, этот перс Салман пришел к вождю правоверных и сообщил ему одно средство обороны, успешность которого была изведана на опыте в войнах персов с ромеями. Это средство, неведомое до того арабам, состояло во рвах и окопах, представлявших труднопреодолимое препятствие, в особенности для конницы неприятельской и для верблюдов. Мухаммед оценил практичность этого совета и поспешил распорядиться его исполнением. Скоро вся Медина кругом была обведена рвами и земляными валами. Когда в начале марта 627 года союзные войска подступили к городу, они были остановлены неожиданным и необычайным препятствием. Пришлось начать медленную войну с неприятелем, прикрытым надежной защитой. Между тем, союзники, не рассчитывавшие на такой оборот дела, не запаслись достаточным количеством провианта для людей и животных, а в то время года жатва в окрестных местностях была уже снята жителями. После напрасных попыток перейти рвы, причем с обеих сторон пало не более 10 человек, союзники вошли в тайные переговоры с последним оставшимся в Медине еврейским племенем Бену-Корейза, склоняя их предать Мухаммеда, столь враждебно поступившего с их единоверцами, и впустить осаждающих в город. Мухаммед, узнавши об этих сношениях, подослал своих тайных агентов, которым удалось запутать и затянуть переговоры. В то же время сам он старался подкупить вождя одного из союзных с корейшитами племен, Бену-Гатафанов, чтобы склонить его отделиться от союза и увести своих людей от Медины. Хотя эта попытка и не имела успеха, но союзники, утомленные несколькими неделями напрасного стояния под городом при недостатке припасов, сняли осаду и разошлись по домам. Эта почти бескровная война осталась в летописях мусульманства с названием “окопной войны”.
По удалении союзников, первым делом Мухаммеда было отомстить евреям. Бену-Корейза, у которых было 600 человек, способных носить оружие, заперлись в своем квартале, но после двухнедельной осады сдались на капитуляцию. В прежние времена это племя находилось в особом союзе с одним из двух арабских племен в Медине, приставших к Мухаммеду, именно с племенем Аус. И теперь евреи надеялись, что старые союзники заступятся за них перед Мухаммедом и выговорят им право свободно удалиться из Медины, подобно тому, как это было сделано относительно Бену-Надиров их прежними арабскими союзниками, Хазраджами. И действительно, Мухаммед предоставил судьбу евреев на решение вождя Аусов, Саада Ибн-Моада. Но он знал, что этот вождь, смертельно раненный в окопной войне, выражал крайнее ожесточение против всех врагов ислама и, в особенности, против изменников-евреев. Когда умиравшему арабу передали полномочие пророка, он безо всякого колебания приговорил всех взрослых мужчин к смерти, а жен и детей к рабству. Этот приговор был немедленно исполнен. Около 600 евреев были перерезаны; только один перешел в мусульманство и этим избавился от смерти. Одну красивую еврейку, по имени Рейхану, принудили принять ислам, и Мухаммед взял ее в свой гарем; прочие женщины и дети были разделены между правоверными. Медина сделалась окончательно мусульманским городом.
Глава XVI. Мирный поход к Мекке и договор с корейшитами. – Первые шаги за пределы Аравии
В начале весны 628 года Мухаммед имел вещий сон. Ему снилось, что он совершил священное хождение в Мекку и что ему передали ключи от Каабы. Он объявил об этом сне своим верным и повелел им снаряжаться в благочестивый поход; из оружия нужно было брать только мечи.
Первого числа месяца Зуль-каада Мухаммед, во главе полутора тысяч мусульман из Медины и из соседнего племени Бену-Аслам, двинулся в Мекку И беспрепятственно достиг местечка Осфан, в 70 верстах от священного города. Тут он узнал, что корейшиты, несмотря на наступление месяца священного мира, вооружились, собрали союзников и выступили против него. Свернув вбок и обойдя передовые разъезды неприятеля, Мухаммед с другой стороны подошел к границе священной территории и остановился в местности Ходейбия. Он послал зятя своего, Османа, для переговоров; за пропуск к Каабе он предлагал безопасность мекканским караванам на неопределенно долгий срок. Осман не возвращался три дня, и мусульмане поймали нескольких мекканцев, чтобы иметь заложников. Мухаммед выбрал большое дерево и собрал вокруг него всю свою дружину. Он сидел под деревом, а каждый из правоверных подходил и ударял с ним по рукам в новое подтверждение неизменной верности. В это время вернулся из Мекки Осман с уполномоченным от корейшитов Согейлем Ибн-Амром. Он принес Мухаммеду предложение отсрочить до будущего года вход свой в Мекку и поклонение Каабе. Ревнители ислама, с Омаром во главе, горячо восстали против такого унизительного предложения, но Мухаммед решил его принять. Согласились заключить письменный договор. Уполномоченный корейшитов не соглашался называть Бога так, как Он называется в Коране – Благой, Милосердный, а также не хотел титуловать Мухаммеда посланником Божиим. “Все равно, пиши, как он желает”, – сказал Мухаммед Алию, и тот, со слов Согейля, написал следующий договор:
“Во имя Твое, Аллах! Вот условия мира, который заключают Мухаммед, сын Абдаллы, и Согейль, сын Амра. Они сошлись на том, чтобы между их сторонами не было войны десять лет и чтобы это время всякому, и с той, и с другой стороны, иметь взаимную безопасность и мир. Притом, если кто от стороны Корейша перейдет к Мухаммеду без согласия тех, кто имеет над ним законную власть, то должен быть выдан, а если кто от стороны Мухаммеда перейдет к Корейшу, того не выдавать. К тому же быть между нами истинной честности и никакой потаенной вражды и коварства чтобы не было. Притом, если кто из других племен захочет войти в завет и союз с тобой, Мухаммедом, волен это делать, и кто захочет войти в завет и союз с нами, сынами Корейша, вольно и ему. И еще: должен ты, Мухаммед, в этом году, не входя к нам в Мекку, очистить нашу местность. А когда пройдет год, мы перед прибытием твоим очистим город на три дня, и вольно войти тебе и дружине твоей и оставаться три дня, и быть вам в походном вооружении, с мечами в ножнах, а другого оружия тебе не иметь”.
Когда договор был подписан и корейшитское посольство удалилось, Мухаммед велел своей дружине совершить заключительные обряды хаджа (жертвенное заклание баранов, подстрижение волос) и затем тронуться в обратный путь. Услышав, как Омар порицал Мухаммеда за малодушие, Абу Бекр внушительно сказал ему: “Держись крепче за его стремя, ибо он – посланник Божий”.
Мухаммед подписал договор, конечно, не с тем, чтобы его исполнять; ему нужно было собраться с силами, чтобы нанести решительный удар “идолопоклонникам Мекки”. А пока он решил покончить с иудеями в Аравии, как уже покончил с ними в Медине. В апреле того же 628 года он выступил со своей дружиной в том же приблизительно числе, как и для священного похода, но с более полным вооружением, против еврейских поселений на север от Медины: Хейбар, Вадил-Кора, Фадак и Тейма. Евреи не вышли в поле и засели в крепких башнях. После нескольких недель осады они стали сдаваться, отряд за отрядом. Они должны были отдать победителям все свое имущество, а сами с женами и детьми получили свободный пропуск. При взятии Хейбара одна еврейка, по имени Зейнаб, у которой все родные были перебиты мусульманами, задумала отомстить. Притворившись расположенной к принятию ислама, она принесла в дар Мухаммеду зарезанного барана, смазавши его сильным ядом. Мухаммед, собиравшийся ужинать с несколькими гостями, велел подать этого барана к своему столу. Взявши в рот кусок, он почувствовал дурной вкус и выплюнул; один из гостей, успевший проглотить, умер на месте. Но и Мухаммед не отделался даром. Он заболел, и с тех пор, как сам говорил, никогда уже не чувствовал себя вполне здоровым. Свою последнюю болезнь и смерть он приписывал действию того же яда.