Временами я хочу, чтоб меня звали Тур. Воинственно. Но нет. Аза. В честь чего? А ничего.
Аза Рэй – даже не моё изначальное имя, его мне присвоили, когда появились проблемы с дыханием. Прежде меня звали Хейворд. (Хейворд приходился мне двоюродным дедом. Эли нарекли в честь другого двоюродного деда. Не знаю, по-моему, с моими родителями что-то не так. Не могли называть нас в честь бабушек?)
В официальных документах я по-прежнему Хейворд, о чём ни единой душе не признаюсь. Но…
Мама: В день, когда мы едва тебя не потеряли, мы вдруг поняли, что твоё имя Аза. Что надо было назвать тебя в честь полного спектра, от «Эй» до «Зед». Идеально.
Папа: Нас просто осенило. Это было так странно-духовно. И мы решили: кто посмеет нам перечить?
Однако азаименование точно способствовало развитию моих странностей. Некоторое время в начальной школе меня считали Авой, потому что кто-то из учителей ошибся, а я не стала исправлять. В конце концов меня разоблачили на родительско-учительском собрании.
Аза. Долгие годы я думала, что если уж решили сделать меня палиндромом, обзывали бы тогда Kuulilennuteetunneliluuk. Это эстонское слово, обозначает часть пистолета, через которую пролетает пуля, прежде чем тебя убить.
Если уж что-то делаешь, делай по максимуму, правильно?
Вместо этого я – алфавит. В зависимости от мировоззрения и знания истории алфавита, кто-то может решить, что там ещё есть неслышное &. Раньше амперсанд был двадцать седьмой буквой. То есть, читая алфавит, вы бы сказали: «Экс, уай, зед, энд». Так что, если считать, что моё имя – некая алфавитная петля, то между «зед» и «эй» необходимо вставить амперсанд. Аз(&)а.
Есть нечто потрясное в наличие этого & в моём имени. Сам символ происходит от латинского «et» – где две буквы сплелись вместе. В общем, в моём имени живёт невидимый инопланетянин.
Мы с Джейсоном обнаружили это пять лет назад и с тех пор одержимы моим внутренним ET.
Ну а кто бы не был? В смысле «И-Ти звонить домой»[1] и всё такое.
Видите, как я превращаю просто странное в нечто удивительное? Иногда это помогает чувствовать себя немного лучше. А в другие дни – не так чтобы очень.
Сегодня? Сегодняшний день отвратен.
В груди словно что-то трещит, а я притворяюсь, будто ничего такого, но, отчасти потому, что это может-наверное-скорее-всего-наверняка опять галлюцинации, отчасти потому, что на мне тестируют каждый новый препарат на фармацевтическом рынке, я вдруг впадаю в дикое отчаяние и прежде, чем успеваю осознать, уже сижу за кухонным столом с семьёй, вся в слезах и надрывно кашляя.
Меня засовывают в душ, где я остаюсь на табуретке в клубах пара, голая и грустная, вдыхая воду и пытаясь не думать о корабле, который видела, о раздавшихся с неба словах. Пытаясь забыть обо всём, включая шестнадцатый день рождения, родителей и свою печаль.
– Ты же знаешь, детка, ты просто особенная, – говорит мама, закрывая дверь моей комнаты. – Мы рядом. Ты не одна. И мы любим тебя.
– Даже если умру? – спрашиваю, потому что слаба. – Вы будете по-прежнему меня любить, даже если умру?
Мама замирает в проёме. Я вижу, что она пытается взять себя в руки и нормально ответить. Знаю, она хочет сказать «ты не умрёшь», но не смеет, потому что это будет абсолютная ложь.
Она сама привела меня в мир в этом дурацком неисправном теле, у которого не хватает времени и маловато стабильности. Грета цепляется пальцами за дверной косяк, но на лице её написано «всё в порядке». Она сглатывает, затем улыбается:
– Даже если умрёшь. Слышишь? Мы будем любить тебя всегда, вечно. До конца времён.
Из-за хренового самочувствия я подумываю сказать: «Не будете. Когда люди умирают, о них забывают. Вы тоже должны. Время течёт. Всё тлен».
Но не говорю.
Мама тихо уходит.
Она считает, будто я сплю и не слышу, как она целый час плачет в коридоре. Будто не слышу, как заводит машину и едет обратно в лабораторию, потому что умеет лишь это – медленно искать ответ, придумывать лекарство от того, чего никто даже не понимает.
Вот бы родителям не приходилось постоянно думать обо мне и моих проблемах. Я прямо вижу их на пляже, распивающих коктейли с зонтиками.
Мы никогда не были на пляже. Они никогда не ездили в отпуск вдвоём, потому что… я.
Так что теперь я вяло размышляю о побеге автостопом в другой город. Или можно угнать тачку и самой поехать. Я же вроде-как-бы-почти умею водить. Училась три месяца назад. Папа сидел на соседнем сидении, мама на заднем, и оба клялись, что доверяют мне, даже когда я врезалась в наши мусорные баки.
1
Имеется в виду фильм «Инопланетянин» 1982 года. «E.T. the Extra-Terrestrial». И знаменитая фраза на ломаном английском «И-ти звонить домой».