Вот в этом месте Дик насторожился. В рассказе отсутствовало упоминание конфликта с зеленокожими.
- А что, с этими ящерами ни разу не поссорились? - спросил он, стараясь, чтобы звучало это как бы между делом.
- Бывало. Мы орём, они рычат, каждый корзину к себе тянет. Гансик даже подрался с одним, который рыбу распугивал в месте, где он рыбачил. А в это время другой в сети запутался, так они его вытаскивали и распутывали уже вдвоём, - судя по тону Даймонда эти происшествия судьбоносными он не считал.
- А корзину, эту, кто в неё орехи складывал? - он, конечно, предположил, что ругались отнюдь не из-за пустой тары. Не ошибся.
- Так вместе и собирали. Рептилии по деревьям лазят неохотно, потому, что перепонки боятся повредить на ногах, так что с верхних веток обычно мы трусим, а они уже подбирают. Только считать не умеют, если прямо у них на глазах делишь поштучно: мне - тебе, мне - тебе, тогда никаких проблем. А если пересчитаешь и начнёшь свою долю забирать, то упираются и по-детски жадничать. Они вообще туповаты - всё у них только пополам, ну, или поровну, а других действий не знают.
- А есть такие, кто командует, - Дику важно хоть что-то узнать о противнике.
- Вроде, как есть. Не раз замечали, что один рычит, а другие после этого что-то делают. Мы ведь их речи не понимаем, а они нашей. Жестами или пантомимой объясняемся. Руками показываем - вот и всё общение. Очень они любят, когда мы для их посадок копаем ямки. У самих-то лопатки маленькие, чтобы рукой можно было в землю засадить. Похожи на копья. А наши, как копнут, так копнут. Ну, понятно, всё из-за перепонки на ноге, берегут они её. И ещё они этими лопатами от птеродактилей отмахиваются, вот это действительно злобные твари, чуть зазеваешься, сразу в загривок метят.
- И что? Вы вместе с этими зеленокожими орехи сажаете, и другие растения вокруг?
- Конечно, кушать-то всем хочется. А в части того, как эти деревца сажать, как готовить место, чем корешки укрепить, опять же окружение для них требуется соответствующее, так это постигаем по шагам. Они показывают, а мы запоминаем.
Передохнули в тепле и сытости, и отправились на юг. На лыжах, чтобы за один день отмахать полсотни километров таща за собой саночки, потрудиться нужно немало. Не всякий день получалось. В начале пути, пока не накопилась усталость, всё шло неплохо. А вот через неделю оба путника чувствовали себя, как будто их набили ватой. Однако всё плохое когда-то кончается. На берегу речки под крытым камышом навесом их дожидался челнок из древесной коры. Вернее, несколько челноков, целый склад. Тут вообще несколько строений составляли небольшой городок, брошенный хозяевами, откочевавшими в тёплые края в связи с наступлением зимы.
Снежок тут выглядел неубедительно, чувствовалось, что выпадает и подтаивает. Морозец тоже ощущался слабо - влажный холодный ветер не по-детски студил лица, но температура воздуха было недалека от нулевой отметки по термометру имени Цельсия.
Поскольку, судя по карте, река вела туда, куда стремились путешественники, выбрали себе лодочку, сели и поехали. Чтобы не мёрзнуть, гребли, помогая течению увлекать их судёнышко на юг. Изредка растягивали на паре палок кусок ткани, из которого сооружали себе навес на стоянках. Это уже когда ветер и направление движения совпадали идеально.
Дик ломал себе голову, пытаясь сообразить, зачем ящерам лодки, если они в воде чувствуют себя как рыбы. Однако ничего определённого не надумал. Клёпа, отдохнув, стала общительной, и много рассказывала историй из своего детства. Она - сестра двух старших братьев - нередко участвовала в их играх, или присутствовала на уроках, что проводили с ними придворные учителя. Нахваталась всяких познаний и прошла суровую школу жёстковатых мальчишеских забав. А потом - рукоделие и домоводство, моды, причёски и серьёзные разговоры с батюшкой, который баловал свою любимицу, позволяя той присутствовать на советах с вельможами. И даже высказываться, что вызывало улыбки присутствующих до тех пор, пока однажды не оказалось, что её не принятое всерьез мнение оказалось верным. А ведь ей тогда не было и десяти лет.
После этого отец не пренебрегал её советами, знакомил с документами, которые показывал далеко не всем, хотя до систематической деятельности на поприще государственного управления не допускал.