— Поверь, Бубл, я знаю, что делаю, — возразил Мах. — Принц ведь только с виду такой смелый да отважный, а на самом-то деле он редкий трус и паникер. Мало ли что он отмочит с перепугу… А за деревней, возможно, до сих пор следят оборотни, так что лучше нам не рисковать… Давай подумаем, как мы его завтра выведем из деревни. Может, у тебя тут есть какие-нибудь подземные ходы?
— Откуда?! — всплеснул руками толстяк. — Это же не замок, а простая деревня.
— Тогда нынче же ночью нам с тобой придется подкопаться под частокол. А утром, укрывшись предрассветным туманом…
— Господин Мах, ну что вы такое говорите! — Управляющий укоризненно покачал головой. — Вы ведь только-только после бани, такой чистый, красивый, а уже норовите в грязи извозиться. Да еще и меня подбиваете.
— Что-о?! — грозно взревел Мах и, наливаясь дурной кровью, схватил толстяка за ворот. — Ручки, значит, запачкать боишься?
— Отпустите… больно… задохнусь ведь… Изверг… дай… хоть слово… сказать… — захрипел Бубл.
Мах слегка ослабил хватку, управляющий откашлялся и, стараясь не смотреть в полыхающие бешенством глаза рыцаря, торопливо просипел:
— Предположим, вам повезет и вы доберетесь до леса незамеченными… А дальше что? Оборотни наверняка на всех лесных тропинках устроили ловушки и засады. Вы и мили не пройдете… Обман ваш вскоре откроется. Быть может, принца вы и сумеете как-нибудь защитить, но оборотни тогда отыграются на моих людях.
— Да, ты, пожалуй, прав. — Мах отпустил Бубла и, тяжело дыша, сам опустился на свой стул. — Извини, погорячился… Но нужно ведь что-то делать, не можем мы век у тебя отсиживаться.
— Ага, размечтались… — проворчал Бубл, потирая помятую шею. — Я ведь вам не мальчик, а пожилой уже человек, чтобы в моем же доме да меня же и за горло. До рассвета, как договаривались, погостите у меня, а там — скатертью дорога!
Мах изумленно уставился на управляющего:
— Бубл, ты не спятил? Ведь принц… обман… Оборотни мстить возьмутся.
— А вы выберетесь иначе.
— Да что ты говоришь? — Правая рука рыцаря как бы невзначай легла на рукоять меча. — Как это иначе?
— Нынче днем, — спокойно пояснил Бубл, — вы намекнули оборотням, что их высочество воспользовался помощью гномов. Пусть так и будет на самом деле.
— Так ты, выходит…
— А как, по-вашему, я девять лет назад, во время войны с оборотнями, ходил из одной деревни в другую? Именно! Я знаю заклинание, помогающее вызывать подземный народец. Откуда? Разумеется, от барона. Однажды господин Верд произнес его при мне. Я тогда был молодой, память хорошая, да и заклинание простое — всего семьдесят четыре строки. И вот пригодилось во время осады.
— Семьдесят четыре строки с первого раза? — восхищенно переспросил Мах.
— Так я же, говорю, молодой был, все на лету схватывал, — скромно потупился управляющий.
— Значит, завтра поутру мы с принцем двинемся по гномьим Тропам. Это здорово, у меня среди гномов есть пара приятелей. Быть может, свидимся, поболтаем. — Заметив, что управляющий вдруг как-то подозрительно притих, Мах настороженно поинтересовался: — Эй, Бубл, ну что опять не так?
— Не хочется вас расстраивать, господин Мах, — втянув голову в плечи, забубнил толстяк, — но гномы за свои услуги очень дорого берут, а за время войны с оборотнями деньги, прихваченные из замка, почти все вышли. Осталось совсем чуть-чуть, горсточка… Разумеется, все они целиком и полностью в вашем распоряжении…
— Бубл, не тяни!
Еще глубже вобрав голову в плечи, управляющий зажмурился и выпалил:
— На то золото, что осталось, услугами гномов сможет воспользоваться только один из вас.
Как и обещал управляющий, Мах отдыхал на мягкой перине, но все ворочался с боку на бок и никак не мог заснуть, хотя было уже далеко за полночь. Голова гудела от мыслей, навеянных скорым расставанием с принцем.
«Как же мне объяснить Савоклу, что идти со мной по лесу для него смертельно опасно, что до королевского дворца его теперь поведут гномы своими тайными подземными Тропами, а мне придется добираться туда самому как-нибудь? Савокл наверняка решит, что я просто-напросто надумал от него отделаться, и очень обидится. Как мне потом разыскать его? А если все же разыщу, захочет ли он помогать мне в поисках отца?»
— Что, не спится? — памятуя о просьбе рыцаря, дед Пузырь говорил почти шепотом, но в ночной тиши его голос все равно прозвучал раскатом грома.
— Заснешь тут, как же, — раздраженно ответил Мах. — Только глаза закроешь — являются всякие бестелесные умники и начинают глупые вопросы задавать.
— Вот она, людская-то благодарность!
— Пузырь, кончай причитать, — нетерпеливо перебил рыцарь. — У тебя дело какое или ты просто дурака валяешь? Если дело, то говори, а если просто так… извини, но мне вставать до зари.
— Успокойся, дело у меня, дело… — Призрак хитро подмигнул рыцарю и продолжил: — Надоело мне смотреть, как ты маешься, решил я прогуляться по Бублову дому и… не поверишь, но я отыскал для тебя целый бочонок снотворного.
— Да ну тебя! Тоже мне, находка, — отмахнулся рыцарь. — Мы сегодня это снотворное на принце проверяли, так он, бедняга, только через полтора часа заснул, да и то, сдается мне, по большей части из-за крепкого вина. Так что спасибо, конечно, за заботу, но ждать до рассвета, когда подействует снотворное, а потом весь день носом клевать… Извини, что-то не прельщает.
— Мах, ты не понял. Я говорю вовсе не о зелье, а о бочонке золота, что зарыт в правом углу амбара, аккурат под бочками с квашеной капустой, — выпалил дед Пузырь и приумолк, наслаждаясь эффектом.
Ошарашенному Маху захотелось тут же узнать подробности, но от изумления он не смог вымолвить ни слова. Лежал и, как рыба на берегу, только открывал и закрывал рот.
— На крышке бочонка красуется герб твоего отца, — невозмутимо продолжил дед Пузырь. — В бочонке никак не меньше двух пудов золота в монетах и слитках. Так что можешь спать спокойно: по гномьим Тропам вы с Савоклом завтра пойдете вместе.
Наконец к Маху вернулся дар речи, и он растерянно пробормотал:
— Но ведь Бубл сказал…
— Молодой ты еще, Мах. Молодой и наивный, — покачал головой призрак. — Ну кто же верит управляющему на слово? За этими прохиндеями глаз да глаз нужен.
— Ну, я ему завтра устрою! — взъярился Мах. — Да что завтра, вот прямо сейчас пойду, скину с кровати и — пинками в амбар.
— Ты что, с ума сошел? Было бы из-за чего шум поднимать. Ведь Бубл кричать начнет, вся деревня сбежится. И как ты будешь с людьми объясняться? Они же все, как один, встанут за управляющего, они в нем души не чают. Что же, устроишь здесь резню, на радость оборотням?
— По-твоему, я должен вымаливать у этого подлеца свои же собственные деньги?
— Вымаливать?! — изумился призрак. — Да как у тебя язык поворачивается? Чтобы мой господин, могучий призрачный воин, просил что-то у своего же слуги! Мой бедный мальчик, ты, похоже, умом тронулся от бессонницы. Давай-ка засыпай, а перед рассветом я тебя разбужу, и мы объясним этому жирному борову, что воровать нехорошо, а воровать у собственного господина еще и очень вредно для здоровья!
— Бубл, вставай, светает уже! — Голос Маха бесцеремонно ворвался в красочные сны управляющего.
Толстяк недовольно поморщился, сладко зевнул, протер глаза и… едва не порезался об острое как бритва лезвие меча, что упиралось ему в грудь.
По лицу рыцаря блуждала очень нехорошая ухмылка.
— Я бы на вашем месте не стал звать на помощь, — предупредил управляющего Савокл, стоящий с другой стороны кровати, и добавил не лишенным сочувствия голосом: — Вы очень непорядочно поступили с моим другом и своим молодым господином. Теперь он вполне обоснованно гневается на вас.
— Госп… Гос-по-по-пода, в ч-чем д-дело? — заикаясь на каждом слове, проблеял Бубл. Ему вдруг очень захотелось до ветру.
— Ах, так ты еще и издеваешься! — ни с того ни с сего оскорбился вдруг Мах и добавил зловещим полушепотом: — Трепещи! Настал час расплаты!