В это время между Вишвамитрой и Васиштхой происходил спор о том, кто должен совершать жертвоприношения (для Калмашапады), и Вишвамитра направился туда. Прославленный Вишвамитра, исполнитель суровых подвигов, о Партха, подошел к ним (царю и мудрецу) в то время, когда они пререкались между собою. Уже после (Калмашапада), лучший среди царей, узнал, что мудрец, (который проклял его), был сыном риши Васиштхи, величием своим напоминавший самого Васиштху. И Вишвамитра тогда, незаметно, о Бхарата, приблизился к ним обоим, желая сделать себе приятное. А лучший из царей, проклятый Шакти, прибег тогда к покровительству Шакти, восславляя его с целью умилостивления. Узнав мысли царя, о потомок Куру, Вишвамитра тогда приказал ракшасу (вселиться) в царя. И вследствие проклятия лучшего брахмана и веления Вишвамитры ракшас, по имени Кимкара, вошел тогда в царя. И, узнав, что он одержим ракшасом, Вишвамитра, наилучший из отшельников, удалился из того места, о укротитель врагов! А царь тот, пытаясь защититься, когда входил в него ракшас, тяжко мучимый им, перестал узнавать самого себя.
И вот некий дваждырожденный увидел однажды того царя, отправившегося снова (в лес), и, голодный, попросил у него мясной пищи. Тому дваждырожденному ответил тогда царственный мудрец, покровитель друзей, утешая его: «Посиди тут минуту, о брахман! Возвратившись, я дам тебе пищу, какую ты желаешь». Сказав так, царь удалился, а лучший из дваждырожденных остался там. Однако то, о чем просил брахман, у царя вылетело из головы. Войдя затем в свои покои, владыка мужей лег спать. Но, встав в полночь, он велел привести скорее повара. И сказал ему царь, вспомнив о своем обещании брахману: «Ступай в то место, там ждет меня брахман, желая получить пищу. Так ты снабди его мясной пищей».
Получив такое приказание, повар, не найдя нигде мяса, огорченный сообщил тогда о том царю. Царь же, одержимый ракшасом, без всякого колебания сказал повару, (повторяя) снова и снова: «Так накорми его человеческим мясом!». Сказав «хорошо», повар отправился тогда в место, где орудовали палачи и, без всяких опасений, взял поспешно человеческого мяса. Приготовив его должным образом и приправив вареным рисом, он поскорее подал (ту пищу) голодному брахману-подвижнику. А тот, лучший из дваждырожденных, увидев своим совершенным зрением, что пища та несъедобна, с глазами, полными гнева, сказал: «Так как этот подлый царь дает мне несъедобную пищу, то у него самого, тронувшегося рассудком, появится большая страсть к ней. И, пристрастившись к человеческому мясу, как некогда предрек Шакти, он будет скитаться по сей земле, наводя ужас на все существа». И так как проклятие на этого царя было повторено дважды, оно сделалось сильным. Одержимый силой ракшаса, он совсем потерял тогда свой рассудок.
Вскоре после того, о Бхарата, лучший из царей, (Калмашапада), чьи чувства были отняты ракшасом, увидел Шакти и сказал ему: «Так как это неслыханное проклятие наложено на меня тобою, то я с тебя и начну поедать людей». Сказав так, он немедленно лишил жизни Шакти и съел его, как пожирает тигр излюбленное животное. Увидев, что Шакти умерщвлен, Вишвамитра вновь тогда приказал этому ракшасу, (которым был одержим царь), покончить и с остальными сыновьями Васиштхи. И он сожрал и остальных сыновей благородного Васиштхи, которые (вместе со старшим) составляли сотню, — подобно тому как разъяренный лев пожирает жалких животных. Васиштха же, услыхав, что его сыновья уничтожены по подстрекательству Вишвамитры, перенес ту скорбь подобно тому, как великая гора выносит землю[778]. Тот величайший среди отшельников и лучший из мудрых решился на самоубийство, но и не подумал погубить род Кушики. И блаженный риши бросился вниз с вершины горы Меру, но упал головой на каменистое (подножие) ее, словно на кучу хлопка. И когда он не убился от такого падения, о пандава, блаженный (риши), разведя в дремучем лесу огонь, вошел в него. Но и тогда не сжег его пожиратель жертв, хотя и пылал сильно, ибо даже пылающий oгонь, о убийца врагов, был для него прохладен. Тогда великий отшельник, исполненный скорби, увидел море и, привязав на шею тяжелый камень, бросился в воду. Но силой морской волны великий отшельник был выброшен на берег. И, огорченный, он возвратился тогда в свою обитель.
778
В индийской поэзии очень часто не земля поддерживает гору, а наоборот, гора поддерживает землю.