Всем сердцем он подвигам тяжким предался,
Лишь вечером раз в трое суток питался.
Порой, целомудренный, падал без сил он,
Но множество жертв Савитри приносил он.
Прошло восемнадцать всеблагостных весен,
И подвиг отшельника стал плодоносен.
Довольна была Савитри поклоненьем:
Богиня с живым и великим волненьем,
Восстав из святого огня, появилась,
И слово сказала дарящая милость:
«Я вижу, о царь, ты в желаниях сдержан,
Я верю, — всем сердцем ко мне ты привержен.
Любую награду проси за служенье, —
Лишь к правде страшись проявить небреженье».
Сказал Ашвапати: «Вот правда святая.
Служил я тебе, о потомстве мечтая,
И если сумел угодить я богине,
Прошу, — сыновей подари мне отныне:
Все наши законы, — мудрец поучает, —
Закон продолжения рода венчает!»
В ответ — Савитри: «Нет прекрасней желаний.
Предвидела я твою просьбу заране.
Я к Брахме пришла, и сказал Самосущий:
«Пусть дочери ждет он, — блестящей, цветущей».
Услышал ты, царь, Прародителя слово.
Сверх этого дара не будет иного».
«Да будет, как сказано!» — царь ей ответил,
Как прежде, бесхитростен, кроток и светел.
Богиня исчезла, а царь, как и прежде,
Был предан законам, добру и надежде.
Прошло над царем достодолжное время,
И в лоне царицы оставил он семя,
И семя росло в целомудренном лоне,
Как месяц растет на ночном небосклоне.
Прелестная дочь родилась у царицы,
И лотосов-глаз трепетали ресницы.
Родители, радуясь той благостыне,
Назвали ее Савитри — в честь богини.
Шло время. Богине равна по обличью,
Вступила красавица в пору девичью.
Широкая в бедрах и тонкая в стане,
Казалась она исполненьем мечтаний.
Однако никто, красотой устрашенный,
Не брал ее, лотосоглазую, в жены.
Однажды, закончив свой пост многодневный,
К богам родовым, в первый па́рван
[17], царевна
Молиться пришла с головою омытой, —
И жертвенник вспыхнул, цветами увитый.
Предстала затем пред отцом на закате,
С цветами склонилась к ногам Ашвапати,
И руки сложила, и встала с ним рядом, —
Широкая в бедрах, с почтительным взглядом.
И царь, сострадая, сказал тонкостанной
Царевне своей, женихам нежеланной:
«О дочь моя, время приспело для брака, —
Никто тебя замуж не просит, однако.
Сама поищи себе мужа: коль будет
Он равен тебе, нас никто не осудит.
Но знай, что отца осуждают законы,
Коль мужу не отдал он дочь свою в жены,
И муж осуждаем, жену разлюбивший,
И сын, овдовевшую мать позабывший.
Поэтому мужа найти поспеши ты,
Не то от богов мне не будет защиты».
Немного смутясь, но не зная тревоги,
Она поклонилась родителю в ноги,
С душою разумной, для блага открытой,
Отправилась в путь с надлежащею свитой,
Отправилась на золотой колеснице,
А царь и вельможи остались в столице.
Отправилась в чащи лесные, густые,
Туда, где отшельники жили седые,
Во многих священных местах побывала,
Наставникам-старцам дары раздавала.